Методика подходов Москвы и Берлина к взаиморасчетам была слишком  разной.
Немцы делали все,  чтобы  до  максимума  срезать  траты  со  своей  стороны,
цеплялись  за  "экологический  ущерб".  И  своего  добились.  В  1992   году
российское руководство уже официально  признало,  что  наша  недвижимость  в
Германии "тянет" уже не на 30, а всего лишь на 10 млрд марок.
   Но и это еще не все. В свое  время  между  Ельциным  и  Колем  состоялись
переговоры по так  называемому  "поушальному  варианту",  в  соответствии  с
которым немцы выплачивали нам всего 7-8 миллиардов марок,  а  2-3  миллиарда
шли в счет погашения  экологического  ущерба,  нанесенного  Германии  нашими
войсками.
   Пока шла утряска деталей, дата окончательного вывода приближалась.  Немцы
умышленно тянули резину. В конце концов, мы очутились в таком цейтноте,  что
вынуждены были отказаться  от  продажи  своих  военных  городков.  А  это  -
гигантские деньги, которые дозарезу  нужны  были  нам  дома,  чтобы  строить
жилье.
   Еще шли ожесточенные споры между  нашими  и  немецкими  специалистами  по
поводу оценки остаточной стоимости зданий и объектов, принадлежащих  России,
а наши войсковые эшелоны и корабли уже уходили на восток.
   В то время во властных структурах страны, в МО и  штабе  Западной  группы
войск было немало шустрых людей, которые даже были  заинтересованны  в  том,
чтобы строгого  контроля  над  нашим  движимым  и  недвижимым  имуществом  в
Германии  не  было.  Ибо  такое  положение   было   идеальной   средой   для
проворачивания криминальных сделок и откровенного воровства: уже тогда стали
исчезать из поля зрения  Москвы  не  только  десятки  миллионов  долларов  и
дойчмарок, но и целые эшелоны  со  стройматериалами,  мебелью,  сантехникой,
техническими средствами пропаганды, библиотеками. Творились дела и  покруче:
однажды в Приволжский военный округ прибыл из ЗГВ (по документам)  эшелон  с
боевой техникой. Но вместо нее приемщики обнаружили металлолом.
   И только при министре обороны Родионове в декабре 1996 года была  сделана
попытка провести строгую инвентаризацию всего вывезенного из ЗГВ. Но  уже  в
мае 97-го  он  был  смещен,  что  помешало  осуществить  эту  задачу.  Итоги
инвентаризации наверняка могли бы  потрясти  Россию  гигантскими  масштабами
пропавшего военного  имущества  и  оружия.  Мне  довелось  держать  в  руках
толстенные папки документов -  своеобразную  летопись  растаскивания  нашего
зарубежного движимого и недвижимого имущества. Почти на  каждой  странице  -
вывод: "Контроль не обеспечивался".
   Германию в начале  90-х  буквально  заполонили  многие  сотни  российских
дельцов, которые в спешном порядке стремились за бесценок  выкупить  военные
заводы, мастерские, коттеджи и другие  объекты,  принадлежащие  России.  Они
приезжали  из  Москвы  с  разрешениями,  на  которых  стояли  визы   высоких
правительственных и министерских чиновников.  Большинство  этих  виз  стоило
очень дорого...
   Уже тогда был дан "зеленый свет" обворовыванию своей  же  армии,  которая
при иных подходах могла бы еще  долго  не  клянчить  у  государства  резкого
увеличения  трат  на  бытовое  устройство  и  реформу.  За  счет  того,  что
принадлежало Вооруженным силам, шло бурное накапливание первичного  капитала
сотнями коммерческих структур и различными фондами,  от  которых  за  версту
несло криминалом.
   В ту пору меня умиляла особенно трогательная забота  различных  фондов  о
социальной защите военнослужащих и членов их семей. Такие фонды  появлялись,
как грибы после дождя, и часто  первоосновой  их  существования  становились
капиталы, добытые за счет продажи  излишков  военной  техники  и  войскового
имущества групп войск.
   В конце 1992 года таких фондов насчитывалось  в  России  уже  около  200.
Когда же Минфин провел проверку их деятельности, то оказалось, что лишь  15%
имеющихся на их счетах сумм используются в соответствии с уставами. Я своими
глазами  видел  такое  заключение   в   правительственном   конфиденциальном
документе, на котором стояла роспись замминистра финансов Андрея Вавилова.
   Гигантский воровской ажиотаж охватывал Россию и  армию.  В  Минобороны  и
Генштаб почти через день наезжали сами или присылали  письма  прыткие  люди,
которые предлагали  сотни  и  тысячи  коммерческих  проектов,  осуществление
которых якобы должно было идти на пользу Вооруженным силам.
   И мне уже казалось, что нет больше в армии таких материальных  ценностей,
на которые  бы  не  положили  глаз  эти  хитроглазые  и  напористые  люди  с
радиотелефонами и  внушительными  кейсами,  с  нежной  заботой  ратующие  за
процветание армии. Они  с  пеной  у  рта  доказывали  нашим  генералам,  что
предлагаемые им бизнес-планы - это отличная возможность вырваться из нищеты.
И  многие  им   верили,   проталкивая   "наверх"   заманчивые   коммерческие
предложения.   Потом   "благотворители-бизнесмены"   исчезали,   планы    их
проваливались, фирмы разорялись, минобороновские средства вылетали в  трубу.
А в остатке было лишь то, что жулики и воры хорошо наживались за счет армии.

   ЖЕРТВЫ РАЗВОДА
   ...Когда-то я думал, что власть умна и могущественна, как Бог. Когда-то я
думал, что в Кремле сидят почти святые люди. И вполне серьезно  относился  к
тому, что Горбачева народ в шутку называл "Мишкой меченым". И хотя от  этого
веяло бестактностью, у меня некоторое  время  было  все  же  убеждение,  что
Михаил Сергеевич после двух его предшественников-генсеков (один  из  которых
работал "на батарейках", а второй  "от  сети")  -  посланник  Всевышнего  со
Ставрополья.