БАРТЕР
   В конце 1995 года все участники Договора об обычных вооружениях в  Европе
должны были привести  свои  вооружения  в  соответствие  с  предоставленными
квотами. Для  России  это  значило  уничтожить  или  вывезти  из  Закавказья
значительное количество "избыточной" боевой техники. В противном  случае  на
наших военных базах в регионе (в том числе,  разумеется,  и  в  Грузии)  эти
вооружения фактически оказывались вне закона.
   Как я уже говорил, передав России часть своих квот на вооружения,  Грузия
в немалой степени снимала для  нас  эту  проблему.  Но  не  без  собственной
выгоды.
   Грузия согласилась содержать на своей территории 3 российских базы. После
подписания  Договора  между  РФ  и  РГ  в  1995  году   Эдуард   Шеварднадзе
многозначительно намекнул, что Грузия согласилась на такой шаг,  "исходя  из
собственных  национальных  интересов"  и  что  "с  участием   России   будет
восстановлена территориальная целостность Грузии - это  непременное  условие
Договора о российских военных базах"...
   Подписывая Договор с Тбилиси, наше  политическое  и  военное  руководство
прекрасно понимало, что данный документ - это  всего  лишь  кредит,  который
придется оплачивать.
   Так, присутствие российских войск в Грузии все  больше  использовалось  в
интересах  республиканских  властей   для   разрешения   внутриполитического
конфликта.
   ...Шеварднадзе и Ардзинба намертво сцепились между собою. Ардзинба  бился
за  самостоятельность  и  не  хотел  быть  под  колпаком  Тбилиси.  Начались
вооруженные схватки.
   Москва долгое время невнятно маневрировала. Но долго так продолжаться  не
могло. Надо было сказать и грузинам и абхазам, какова же наша позиция.  Ведь
и грузины, и абхазы по-прежнему претендовали  на  наши  войсковые  арсеналы,
базирующиеся в регионе. Тбилиси крайне жестко реагировал на любую постановку
вопроса даже о теоретической возможности  передачи  оружия  Абхазии.  И  это
можно было понять: такой шаг означал бы, что  Москва  поощряет  "вооруженный
сепаратизм" Ардзинбы. Вот что говорил по этому поводу Грачев: "Мы  не  имеем
права передавать Абхазии оружие через голову правительства Грузии, поскольку
Абхазия считается составной частью этого государства".
   И тем не менее, когда грянула грузино-абхазская война, в  армии  Ардзинбы
были десятки танков, бронетранспортеров, артиллерийских  систем,  с  помощью
которых были обращены в бегство грузинские части (у абхазов было примерно 50
танков, более 80 БМП и около 75 артустановок). Вот тогда и  выяснилось,  что
не все это было захвачено в российских частях, дислоцированных на территории
республики. Многое абхазам досталось "официально и законно"...
   На аэродроме "Бомбора" базировались российские боевые  самолеты  Су-27  и
Су-25, вертолеты Ми-24. Спецслужбы Грузии установили, что с этого  аэродрома
уходили российские штурмовики на бомбежку позиций грузинской армии во  время
войны с абхазами. C бомборского аэродрома доставлялись и боеприпасы  абхазам
во время  их  знаменитого  похода  на  Гагру.  Грузинская  военная  разведка
утверждала  также,  что  дислоцирующаяся  на  "Бомборе"   десантно-штурмовая
бригада участвовала в боях на стороне абхазов. Эти утверждения подкреплялись
фотографиями,   документами,    показаниями    многочисленных    свидетелей.
Опровергать их было бессмысленно.
   Но самое опасное и парадоксальное состояло даже не в этом.
   В критические  моменты  войны  на  подмогу  грузинским  правительственным
войскам посылались...  российские  военнослужащие,  танки  и  другая  боевая
техника. Происходила странная вещь: Шеварднадзе публично заявлял, что в  его
армию Россия поставляет новейшее российское вооружение, а российское военное
руководство категорически отрицало это.
   К этим поставкам наибольший интерес проявляла американская разведка  -  в
районе  конфликта  под  журналистской   "крышей"   работало   несколько   ее
сотрудников (один из них погиб при странных обстоятельствах). Именно тогда в
американской  прессе  появлялись  сообщения  о  новых  российских  танках  с
экипажами, которые использовались в боевых порядках грузинских войск.
   Генералы и офицеры российского Генштаба часто спрашивали друг друга:  "На
чьей же мы стороне?" Получалось, что мы были по обе  стороны  линии  фронта.
Как когда-то на учениях. Но там была игра. А здесь - война. Там "убивали"  в
шутку. Здесь - всерьез...
   Когда наша военная делегация во время  визита  в  Грузию  посетила  музей
Сталина в Гори, один из моих сослуживцев с горькой иронией сказал:
   - Вставай, отец, страна в беде...
   Во время грузино-абхазской войны Россия вела  себя  как  проститутка.  Но
некоторые наши генштабовские генералы,  боявшиеся  сказать  подчиненным  всю
трагическую правду о беспомощности Кремля и МИДа,  старательно  пудрили  нам
мозги, многозначительно рассуждая о "стратегических целях", о том, что таким
вот образом мы поддерживаем военно-политический баланс в регионе, который не
дает превосходства ни одной из конфликтующих сторон.
   В сущности, этот "баланс" был не чем  иным,  как  бестолковой  и  грязной
политикой. В Грузии  ее  особая  опасность  состояла  в  том,  что  в  резко
обострившейся после падения СССР политической борьбе противоборствующие силы
делали особую ставку  на  оружие  наших  частей.  Изначально  не  упорядочив
процесс  дележки   вооружений   с   республиками,   Россия   таким   образом
потворствовала разгулу "местной стихии".