тстоят друг от друга ТАСС и академия Жуковского, нетрудно догадаться, что 
попутными эти проводы можно назвать с изрядной натяжкой. Через месяц Артем 
повез девушку к старшему брату.
 На Зою Ивановну произвело впечатление, с каким огромным интересом племянники 
(а их было пятеро) расспрашивали Артема Ивановича об авиации. Они искали туда 
дорогу, как многие их сверстники. Государство шло навстречу такому интересу 
молодежи.
 В Осоавиахиме был создан весной 1935 года Центральный аэроклуб. Один за другим 
устанавливались авиационные рекорды на самолетах и планерах, совершали 
выдающиеся перелеты полярные летчики. ЦК ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров 
СССР приняли решение о работе Осоавиахима как боевого резерва Красной Армии. 
Прошел летные испытания скоростной истребитель И-16. Все свои труды по авиации, 
ракетоплаванию и межпланетным сообщениям завещал партии большевиков и Советской 
власти Константин Эдуардович Циолковский.
 — Мы вырастили в наших воздушных силах и имеем сейчас в своей авиации таких 
людей, которые по праву считаются лучшими авиаторами мира! — сказал, выступая 
на первом совещании стахановцев, К.Е.Ворошилов.
 Четверо из пяти сыновей Анастаса Ивановича в дальнейшем связали судьбу с 
авиацией.
 Семье Анастаса Ивановича Зоя Ивановна приглянулась. На правах старшего он 
спросил брата:
 — А почему бы тебе не жениться?
 Дело действительно шло к женитьбе. 23 февраля 1936 года Зоя Ивановна Лисицина 
и Артем Иванович Микоян стали мужем и женой.
  «Артем Иванович был хорошим семьянином. У него большая хорошая семья. Когда 
он привел Зою Ивановну первый раз к нам домой, она произвела хорошее 
впечатление. Она приятная женщина, но женщин много приятных, а у нас в семье 
свои нравы, свои порядки. Подойдет или не подойдет? Она оказалась отличной, 
редкой женщиной. Она сумела в себе сочетать лучшие черты русской женщины с 
привычками лучших армянских женщин. 
  Вот показательно хотя бы то, что, когда кто-то из нашей деревни приезжал в 
Москву, каждый заходил к Артему Ивановичу. Так у нас принято — кто приезжает, 
тот заходит. Ко мне, скажем, прийти было сложнее, нужен пропуск, а здесь без 
пропуска. И Зоя всегда всех принимала как родных...» 
 Из воспоминаний Анастаса Ивановича Микояна.
  «Надо было менять привычки, говорить „мы“ вместо „я“. Надо было привыкать 
друг к другу, ведь мы были знакомы всего три месяца. Мне было легче — наверное, 
характер еще был неустоявшийся. Ему труднее. Я обижалась, когда он свой 
свободный вечер проводил с друзьями. В знак протеста однажды уехала к подруге. 
Он буквально восстал против такого оборота, а договориться о мире оказалось 
очень легко. Я предложила ему встречаться с друзьями у нас дома. 
  С тех пор так и повелось. Как только выпадал свободный часок, собирались у 
нас, в нашей небольшой комнате на улице Кирова. Много шутили, беседовали, 
играли в нарды». 
 Из воспоминаний Зои Ивановны Микоян.
 Пятнадцатиметровая комната в большой коммунальной квартире на улице Кирова, 
где жили Артем Иванович с Зоей Ивановной и Талида Отаровна, была на редкость 
высокой — около четырех метров. На дне этого «колодца» весьма и весьма скромная 
обстановка: «шикарная» кровать с никелированными шарами, тахта Талиды Отаровны, 
накрытая ковром ее собственной работы, два стола — небольшой письменный у окна 
и большой канцелярский, исполнявший обязанности обеденного. Пара стульев. 
Скамья на двух-трех человек. В роли буфета — нижняя полка прикроватной тумбочки,
 в роли книжного шкафа — верхняя полка той же тумбочка.
 После свадьбы в комнату въехал дешевенький гардероб, настолько 
непритязательный, что родственники, возмутившись, подарили молодоженам немного 
денег, чтобы заменить его чем-то «поприличнее».
 Вскоре Микоян садится за дипломный проект.
 «Сейчас уже дали на руки темы дипломного проектирования (выбор тем в основном 
добровольный), — писал 31 марта 1936 года Артем Иванович трогательно опекавшему 
его Сурену Шаумяну. — Я выбрал „летающее крыло“. Это задача очень трудная, мало 
литературы, и вообще за границей занимаются, а успехов пока нет: построенные 
машины пока не дают никаких плюсов. Словом, исследований мало, но работа 
занятная, интересная.
 Сам я очень интересуюсь «летающим крылом», ибо оно сулит большие скорости, 
хорошую маневренность и большую грузоподъемность. Посмотрим, что выйдет...»
 Интерес дипломанта к таким самолетам логичен. Бесхвостки харьковчан Микоян 
видел не только на проектных чертежах. Знал он и о работах, проводившихся в 
академии имени Жуковского Борисом Ивановичем Черановским, впервые в нашей 
стране построившим бесхвостый планер БИЧ — первенец семейства необычных 
летательных аппаратов. Мог знать и о том, что в Московской группе изучения 
реактивного движения (ГИРД) С.П.Королев и его товарищи пытались оснастить один 
из БИЧей реактивным двигателем.
 Статью, предрекавшую «летающим крыльям» большое будущее, Артем Иванович прочел 
и на страницах многотиражки «Вперед и выше». Описанная в ней бесхвостка с 
отполированной до зеркального блеска поверхностью имела два двигателя. Запас 
горючего пополнялся в воздухе, без посадки самолета.
 В этом летательном аппарате расчета было не меньше, чем воображения.
 «Перед тем как приступить к статье, — читаем мы в ее заключительных строках, — 
автор не предавался свободному полету фантазии, наоборот, он произвел подсчеты, 
предполагая, что все проблемы, над которыми сейчас работает авиация, будут 
успешно разрешены и что в од