«Адмирал был человеком кабинетным, замкнутым. Проводить время за книгою было 
его любимым занятием. Очень часто он становился угрюмым, неразговорчивым, а 
когда говорил, то терял равновесие духа, обнаруживал крайнюю запальчи-вость и 
отсутствие душевного равновесия. Но легко привязывался к людям, которые были 
постоянно возле него, и говорил с ними охотно и откровенно. Умный, образованный 
человек, он блистал в задушевных беседах остроумием и разнообразными знаниями и 
мог, нисколько не стремясь к тому, очаровать своего собеседника». Емкая и 
разносторонняя характеристика! Те, кто плохо знал или представлял ту 
служебно-жизненную среду, в которой приходилось находиться и действовать 
Колчаку, с ее интригами, сменою обстоятельств, не понимали и не принимали его 
нескрываемой раздражительности.

Были доброжелатели, были и недоброжелатели. Последних к осени 1919 г. стало 
много, даже слишком много.

Как бы недоброжелатели ни бранили Колчака за его действительные и мнимые 
промахи, но в любом случае они вынуждены были признать такие его человеческие 
качества, как честность, бескорыстие, искренность. Будучи Верховным правителем 
России, он не счел возможным установить себе какой-то особый оклад, резко 
отличающийся от министерского. Жил Колчак по-прежнему скромно. В этом плане 
любопытны его письма жившей в Париже жене. Она требовала больших средств, чем 
он переводил ей. При этом свое требование она мотивировала тем, что у нее 
теперь какое-то особое положение, нужны средства на представительства. Колчак 
писал жене, что за рамки оклада он выйти не может. Он внушал Софье Федоровне, 
что является по существу Верховным главнокомандующим войсками, и это положение 
занимает временно. Может быть, излишества допускались при поездках на фронт, в 
другие города, сопутствуемые почетными караулами и прочими внешними 
проявлениями внимания? Может быть. Но особой помпезности и тут не было. А знаки 
внимания к носителю Верховной власти, Верховному главнокомандующему были 
необходимы из престижных соображений, для укрепления самих войск, их дисциплины.


Было ли проявление каких-либо человеческих слабостей у Колчака? Конечно. К ним 
с достаточным основанием можно отнести его привязанность к спиртному. Что же 
касается утверждений о применении им наркотиков, то никаких свидетельств такого 
его пристрастия не встречается ни у кого из хорошо знавших Колчака.

Была ли в Омске внеслужебная жизнь у Колчака, работавшего, по сведениям, иногда 
по 20 часов в сутки? Свидетельства об этом крайне скудны. Были встречи с А. В. 
Тимиревой*. Встречи-беседы с русскими или иностранными представителями трудно 
подразделить на офици-альные и неофициальные. В свободные часы он читал то 
художественную, то необходимую для работы литературу. Между прочим, Колчака 
видели читающим «Протоколы сионских мудре-цов». Видимо, это не случайно. Его 
волновал вопрос о том, случайно ли в социалистических партиях, в том числе у 
большевиков, так много евреев, и особенно в составе лидеров. Называть же его 
антисемитом, думаю, нет оснований. Нам известны документы, письма к Колчаку с 
требованиями предпринять какие-то акции против евреев. Он на них не реагировал. 
А когда стал известен факт о попытке одного офицера выселить евреев из Кустаная,
 он решительно пресек этот акт. Офицер был наказан.

Какую— то часть свободного времени А. В. Колчак проводил, видимо, и вне 
кабинета, и вне дома. В письме к жене** он отмечал, что «зачастую не имеет в 
течение дня 1/2 часа свободных от работы» и что «все развлечения сводятся к 
довольно редким поездкам верхом за город, да к стрельбе из ружей». Он с видимым 
удовольствием сообщал, что имеет верховых лошадей, что А. Нокс подарил ему 
канадскую лошадь. Надо полагать, лошадь оказалась отличной и прогулки на ней 
доставляли ему удовольствие. Известны случаи посещения Колчаком театральных 
предста-влений. Музыку он любил и понимал. Его любимым романсом был «Гори, гори,
 моя звезда…». И все же личная жизнь, свободное времяпровождение были в эту 
пору у Александра Васильевича очень сжаты служебными делами до крайнего 
предела…

* В последнее время они бывали и на людях, даже в ресторане в компании с 
друзьями, в частности, вдовой генерала А. Н. Гришина-Алмазова — Ольгой, 
сблизившейся с Тимирзвой.

** Об эмиграции жены с сыном во Францию и их адрес Колчак узнал из телеграммы 
от министра иностранных дел этой страны от 25 февраля 1919 г., адресованной 
своему послу в Омске, но предназначенной Верховному правителю. Он сразу же 
перечислил Софье Федоровне крупную сумму денег, делал переводы и позднее, но 
непременно в счет своего оклада.




13. КАТАСТРОФА И ЕЕ ПРИЧИНЫ


Враг был у ворот Омска. Угроза белому делу в Сибири была смертельной. Все 
внимание А. В. Колчака поглотили выработка плана дальнейших действий и