| |
Латуш, человек весьма образованный, пробовал себя в различных жанрах -
он писал пьесы, романы, статьи, но так и не сумел "обуздать чудовище", то
есть славу. Поэтому нрава он был довольно угрюмого, быстро обижался, но
критиком слыл компетентным. "Я создал больше авторов, нежели
произведений", - с горечью говаривал Латуш. Этот доброжелательный ворчун
прочел роман "Ванн-Клор" и наряду с серьезными погрешностями обнаружил в
нем большие достоинства. Особенно понравилась ему та сцена, где
провинциальная дама, перезрелая кокетка, заслышав звонок гостя, отсылает
дочь в другую комнату играть на фортепьяно, чтобы избавиться от соперницы.
Эта стрела была предназначена матери Бальзака.
"Среди потока книг, обрушивающегося на нас, - писал Латуш, - эта книга
достойна быть отмеченной. Быстро развивающееся и захватывающее действие,
драматические сцены, яркие, сильно написанные картины - все привлечет
читателей, а особенно читательниц, которые любят обнаруживать в романе
верные наблюдения и занимательность действия".
Через несколько дней Латуша посетил бледный, худой и щуплый молодой
человек, черноволосый, с пронзительным взглядом; на нем был редингот с
пелериной и короткие панталоны - штрипки тщетно пытались притянуть их к
земле. Шляпа лоснилась от дождя. То был Бальзак, пришедший поблагодарить
критика: в знак признательности он пообещал Латушу чудесную лошадку,
объезженную индийским заклинателем змей.
Этот великолепный дао существовал только в воображении дарителя; но
Бальзак понравился Латушу, и тот написал о нем вторую статью: "Драма Гете
- с трогательным сюжетом и красочными, а порою забавными подробностями -
послужила, без сомнения, первоисточником романа "Ванн-Клор"... Вы
испытываете живой, своеобразный интерес при чтении этой книги, детища ума
изысканного и руки порой талантливой, но зачастую небрежной. К тому же
роман "Ванн-Клор" уже завоевал репутацию книги весьма трогательной,
готовится его второе издание. Латуш возвещал об успехе, чтобы вызвать его.
В действительности же книга без движения лежала на складе Юрбена Канеля.
Бальзак впал в уныние. В глазах близких он становился "неудачником",
автором романов, на которые нет спроса. Время от времени родные из жалости
приглашали его погостить в Вильпаризи.
Бернар-Франсуа Бальзак - Лоре Сюрвиль, 14 января 1826 года:
"Оноре приехал сюда на прошлой неделе, я ничего ему не стал говорить,
но, по-моему, он в полном изнеможении, дошел до крайности; за четыре дня
он немного оправился, но не мог сочинить ни строчки; на пятый день он
принялся за работу, написал страниц сорок и в среду снова уехал в Париж,
чтобы через день вернуться и потрудиться как следует. Мы с твоей мамой
заплатили за его жилье; я вручил ему расписку домовладельца вместо
новогоднего подарка. Сообщаю это только тебе одной. Вернется ли сюда
Оноре? Что он собирается делать? Что будет делать? Об этом я ничего не
знаю и понимаю только одно: ему двадцать семь лет, а он уже потратил
столько сил и способностей, сколько иной не потратит и к сорока годам, но
ничего толком не добился".
Деловые начинания Бальзака, все его грандиозные замыслы также пока не
принесли ожидаемого успеха. Лафонтен начал выходить отдельными выпусками -
по три тысячи экземпляров, но продажа шла очень туго. Компаньоны уступили
Оноре свою долю: они были довольны, что могут от нее избавиться. Он
остался единственным владельцем дела, но, для того чтобы довести издание
до конца, надо было вновь залезать в долги. Книгопродавец Бодуэн приобрел
у него весь тираж Лафонтена за 24000 франков; расходы составили 16741
франк; судя по цифрам, Бальзак даже получил прибыль, однако Бодуэн
заплатил векселями фирм, потерпевших банкротство. В те времена это было
распространенной мошеннической проделкой: слишком доверчивому кредитору
подсовывали сомнительные векселя, которые дисконтеры учитывали только из
тридцати процентов.
Дассонвиль посоветовал Бальзаку стать типографом, чтобы покрыть
понесенные убытки. Такая возможность прельстила Оноре. Подумать только -
ведь так выгодно быть собственным типографом! Он издаст не только
сочинения Мольера, но и сочинения Корнеля, Расина. Фактор Барбье предложил
Бальзаку приобрести типографию Лорана со всем оборудованием; она
помещалась на улице Марэ-Сен-Жермен в доме номер семнадцать. Требовалось
60000 франков, у Бальзака не было и сотой доли этой суммы. Госпожа
Делануа, неизменная покровительница семьи, согласилась ссудить 30000
франков под поручительство родителей Оноре. Госпожа де Берни знала о его
связи с герцогиней д'Абрантес (возможно, ее осведомила об этом госпожа
Бальзак, которая, будучи в гостях у Сюрвилей, узнала о новом любовном
приключении сына и, видимо, не без задней мысли проявила нескромность);
тем не менее она по-прежнему помогала своему юному другу, что вызывало у
Бернара-Франсуа чувство признательности к ней. Супруги Бальзак прощали
любовнице ее грехи, ибо она искупала их, вкладывая деньги в деловые
начинания Оноре. Однако госпожа де Берни сильно страдала из-за неверности
возлюбленного и запретила ему видеться впредь с другой Лорой. Неразрешимая
дилемма! Любовь герцогини льстила Бальзаку, отношения с ней могли быть ему
полезны. Но Dilecta одержала верх. Поставленный перед выбором, он
|
|
