мистификации,  написал  мистификаторше  (которая  проводила  то   лето   в
Бретани), потребовал от нее объяснений. Она потеряла самообладание.

   Элен де Валет - Бальзаку, Бати, 29 июля 1840 года:
   "После вашего письма моя жизнь  стала  сплошным  кошмаром,  и  когда  я
отвечала вам, то сама не знала, что делаю! Мне важна  было  одно:  уверить
вас, что я никогда не любила господина  Кадора.  Теперь  вы  просите  меня
рассказать подробно и правдиво обо всем... Я никогда не принадлежала этому
человеку... Он забавлял меня, я терпела его возле  себя  из  страха  и  из
кокетства. В первый же день, как мы познакомились, он мне заявил, что  был
любовником Жорж Санд и что он  стегал  ее  хлыстом!  Это  привело  меня  в
ужас... Дорогой, вот и все, больше мне нечего об этом сказать...  Кадор  -
тщеславное существо. Вы могли бы вырвать у него мои письма, но  не  можете
помешать ему болтать. Он почитал бы счастьем для себя оказаться замешанным
в приключении, где его имя будет связано с именем такого человека, как вы.
А  мне  этого  совсем  не  хочется,  я  готова  нести  последствия  своего
преступного  легкомыслия,  но  вы,  мой  любимый,  должны   оставаться   в
стороне..."

   Элен де Валет, мистификаторша, опьяневшая  от  своей  поэтической  лжи,
продолжала сочинять себе подкрашенную жизнь.

   Элен де Валет - Бальзаку, август 1840 года:
   "Мне следовало понять вас и питать к вам  больше  доверия.  Мы  с  вами
побеседуем, раз вы так добры, что проявляете интерес к моему положению.  Я
буду благоразумна...  Я  хотела  сохранить  свою  независимость.  Я  бываю
свободна десять месяцев в году. Я живу одна... Мне приходится иметь дело с
честнейшим в мире человеком; ради меня он принес огромные  жертвы  как  по
части состояния,  так  и  своего  положения  в  обществе...  У  меня  есть
обязательства по отношению к нему. Ни за что на свете я не согласилась  бы
причинить ему хоть малейшее горе, и  поэтому  я  трепетала,  как  бы  этот
гнусный Э.К. не скомпрометировал меня!.. У меня нет к  графу  тех  чувств,
которые я так желала бы иметь, но я  знаю,  что  мне  нужно  окружать  его
доказательствами моей нежности к нему. Я хотела молчать обо  всем  и  быть
для вас видением,  навсегда  остаться  для  вас  дикаркой,  дочерью  дикой
Бретани... Но вот явился некий Кадор, назвал вам мое имя, рассказал о моем
ребенке, и вы пожелали, чтобы я все открыла вам. Теперь вы все знаете  обо
мне - и хорошее, и дурное..."

   В конце концов и сам Бальзак никогда не  был  образцом  верности  и  не
выказывал чрезмерного уважения к добродетели. Два актера нуждались друг  в
друге - для реплик. Элен была приятной  подругой  в  путешествии,  Бальзак
должен был ей деньги. Зачем разрывать? В апреле 1841  года  он  съездил  с
Элен в Бретань, чтобы еще раз посмотреть на Геранду, на  Круазик  и  Батц,
которые осматривал когда-то с госпожой  де  Берни.  Он  задумал  закончить
роман "Беатриса", последняя часть которого еще не была написана.  16  июля
1841 года Бальзак писал Ганской: "Душевная и телесная усталость  заставили
меня совершить маленькое путешествие по Бретани,  занявшее  две  недели  в
апреле и несколько дней в мае. Я вернулся совсем больным. Весь  конец  мая
провел в ванной, ежедневно сидел в  ванне  по  три  часа,  чтобы  избежать
воспаления". Тогда ходили неприятные слухи о состоянии  здоровья  Элен  де
Валет.
   В последней части романа "Беатриса" в  образе  героини  гораздо  больше
воплощена Элен де Валет, чем Мари д'Агу. Бальзак  рисует  неуравновешенную
особу, обезумевшую от жажды мести, женщину, у которой жестокость  внезапно
берет верх над кокетством. "И может быть, Элен де Валет имеет отношение  к
этой метаморфозе", - пишет Морис Регар в своем предисловии  к  "Беатрисе".
Она талантливо умела играть комедию любви,  и  слова  Максима  де  Трай  в
беседе с  герцогиней  де  Гранлье  выражают  собственные  мысли  Бальзака:
"Подлинная любовь говорит: "Я люблю ее, пусть она низкое  существо,  пусть
обманывает меня и будет обманывать впредь, пусть она  видала  виды,  пусть
она прошла огонь и воду!" И все-таки бежит к ней  и  видит  синеву  небес,
райские цветы..." В 1841  году  Бальзак  посвятил  "Сельского  священника"
Элен. Но в рабочем экземпляре, по которому он в 1845 году готовил роман  к
переизданию, он вычеркнул это посвящение. Любовники поссорились, и госпожа
де Валет весьма резко требовала, чтобы Бальзак возвратил ей  с  процентами
десять тысяч франков, которые она ему дала в  долг.  Жалкое  и  некрасивое
любовное приключение!
   А благородная Зюльма Карро, казалось, совсем была  принесена  в  жертву
новым увлечениям. Оноре не только не приезжал больше во Фрапель, но,  даже
когда госпожа Карро жила в Версале - так близко от Жарди, - он не  находил
времени  хоть  на  минутку  заглянуть  к  ней.  Высокими   душами   всегда
пренебрегают, потому что они никогда не жалуются, им противно плакаться.

   "Вы, конечно,  понимаете,  что,  если  я  не  мог  приехать  в  Версаль
повидаться с вами, значит, я был связан неотложной работой; я  едва  сумел
вырваться посмотреть диву. У меня в моих  кампаниях  нет  ни  времени,  ни
места для привалов и бивуаков.  Вот  я  и  тружусь.  Написал  "Дочь  Евы",
"Беатрису", "Провинциальную знаменитость" - всего пять томов in octavo  [в
восьмую долю листа (лат.)] -  и  печатаю  сейчас  "Сельского  священника".