| |
подобный романам Эжена Сю, состоявший из четырех частей: истории святого,
истории каторжника, истории женщины, истории куклы.
У Огюста Вакери, читавшего "начальные главы этой эпопеи, горло
перехватывало от восторга". Его легко можно понять. Виктор Гюго выразил в
этой книге свою глубокую жалость к отверженным и свое возмущение
общественным строем, с которым он, казалось бы, примирился, но против
которого восставал всем своим сердцем. Жюльетта, переписывая "Жана
Трежана" (первое название романа), была им потрясена.
23 декабря 1845 года:
"Дай мне главы для переписки. Мне хочется поскорее узнать о судьбе
великодушного епископа Д..."
3 февраля 1848 года:
"Они предстают передо мною, как будто бы я была среди них. Я ощущаю
жестокие страдания бедного Жана Трежана и не могу сдержать слез,
представляя себе судьбу этого несчастного мученика; я не знаю ничего более
душераздирающего, чем жизнь несчастной Фантины, ничего более горестного,
чем судьба Шанматье. Я переживаю судьбу всех этих персонажей, разделяю их
несчастья, как если бы они были живыми людьми, - так правдиво ты их
описал. Не знаю, как тебе объяснить, но книга потрясла и мое воображение,
и ум, и сердце. Ты очень верно назвал ее - "Нищета..."
Жюльетта наслаждалась, как никогда, присутствием своего любовника и
господина; ей пошло на пользу то обстоятельство (неведомое для нее), что
Леони Биар находилась в тюрьме, а затем жила уединенно. В 1846 году
Жюльетту особенно сблизило с Гюго глубокое горе, столь же страшное, как
трагедия в Вилькье. Ее дочь Клер Прадье (отец запретил ей носить эту
фамилию, ибо он имел теперь "законных" детей) была фактически удочерена
Гюго, который выплачивал ей пенсию, давал ей уроки, осыпал ее подарками,
был к ней искренне привязан. Она стала трогательной и грустной молодой
девушкой, так как сознавала свою незаслуженно горькую участь, и, дойдя до
отчаяния, призывала смерть.
Клер - Виктору Гюго:
"Прощайте, господин Тото, берегите мою дорогую маму, мою добрую, мою
прелестную мамочку. Знайте, что ваша Клер всегда будет вам за это
благодарна".
И вот эта юная девушка, быть может после попытки покончить с собой,
серьезно заболела. Прадье заставил отвезти ее в Отей, "в ужасную маленькую
конуру лавочника". Виктор Гюго не раз бросал работу и отправлялся к ней в
омнибусе. Хотя подобная преданность была естественной, Жюльетта
воспринимала его посещения с беспредельной благодарностью, словно некое
Божество снисходило до простых смертных. Она обожала свою дочь и, однако,
даже в дни ее предсмертных мук продолжала ежедневно посылать Гюго свои
"каракульки": "Я охвачена отчаяньем, но я люблю тебя. Господь Бог, если
пожелает, может ради своего удовольствия терзать мне душу, но последним
криком моего сердца будет крик любви к тебе, мой любимый..."
Когда Клер Прадье повезли на кладбище Сен-Манде, виконт Виктор Гюго,
пэр Франции, шел вместе с ее отцом в траурной процессии. Прадье в дни
предсмертных мук дочери стал более нежным к ней. В сложившейся обстановке,
после недавнего скандала, для Гюго было небезопасно афишировать себя. Но
он смело пошел на это, желая выразить свою привязанность к умершей и к ее
матери. Писатель, преуспевший в жизни, он при всех слабостях, свойственных
"удачникам", сохранил достаточно человечности, спасительной для своей
души. В утешение скорбевшей Жюльетты и в память погибшей Клер он создал
немало стихов:
И вот опять... Открылась та же дверь -
За дочерью моей твоя ушла.
Все повторилось, и над ней теперь -
Могильный камень и колокола...
Ушла туда, где все - голубизна,
Где утренняя даль светла, чиста,
В руке господней мирно спит она,
И запечатал сон ее уста...
[Виктор Гюго, "Клер" ("Созерцания")]
После смерти Клер отношения поэта с Прадье стали более сердечными. Вот
статья о мастерстве скульптора, продиктованная Виктором Гюго Жюльетте
Друэ: "Среди скульпторов есть один, множество прекрасных произведений
которого ставят его неизмеримо выше других, - это господин Прадье...
Господин Прадье настоящий мастер. С ним никто не может соперничать...
Талант одновременно зрелый и молодой, господин Прадье имеет такую
изумительную руку, какой ваяние не обладало никогда..." Случалось, что
Виктор Гюго обедал у Прадье вместе с Альфонсом Карром, так что за одним
столом собирались три любовника Жюльетты Друэ. В 1845 году, когда Гюго
настигли с Леони Биар, Прадье тоже застал свою жену за "преступным
|
|
