бом количестве, не вызывая заболевания; для этого достаточно добавить обычные 

бактерии в суспензию сибиреязвенной бациллы. Все эти факты, видимо, откроют 
большие терапевтические возможности".

В 1897 году лионский доктор Дюшен назвал свою диссертацию (ему подсказал эту 
тему профессор Габриэль Ру): "Новое в изучении жизненной конкуренции 
микроорганизмов. Антагонизм между плесенями и микробами". В заключение своей 
работы он писал: "Продолжив изучение фактов биологической конкуренции между 
плесенями и микробами, можно надеяться открыть новые факты, непосредственно 
применимые в терапии". Но и эти опыты не были продолжены.

Итак, антибиоз был известным явлением, но в 1928 году "климат" в научных кругах 

не был благоприятен для систематической исследовательской работы над этим 
вопросом. И даже наоборот. Все предыдущие опыты показали, что любое вещество, 
губительное для микробов, разрушало также и ткани человека. Казалось, это не 
подлежало сомнению. Раз вещество токсично для определенных живых клеток, почему 

же оно не будет столь же токсично для других клеток, таких же хрупких?

"Тот факт, что бактериальный антагонизм был известен, и хорошо известен, мешал, 

казалось, больше, чем помогал исследованию нового вида антибиоза", - писал 
Флеминг. Подобные явления не вызывали интереса; они не порождали никакой 
надежды 
на новую терапию. В отделении Райта, в частности, атмосфера была скорее 
враждебной. Патрон был убежден,что единственным способом помочь защитным силам 
организма оставалась иммунизация. Сам Флеминг рядом блестящих работ доказал, 
что 
все антисептики потерпели неудачу. Он нашел ранее не известную естественную 
защиту - лизоцим. Он попытался увеличить концентрацию этого вещества в крови. 
Это не удалось. Если не считать более крупных паразитов (трипаносом и спирохет),
 
"магическая пуля", о которой мечтал Эрлих, оставалась по-прежнему 
неосуществимой 
мечтой. Райт имел полное право утверждать, как и в 1912 году, что "химиотерапия 

бактериальных заболеваний человека никогдане станет возможна..."

Но Флемингу несвойственна была предвзятость, и он увидел в непонятном действии 
своего бульона с плесенью луч надежды. Кто знает, а вдруг это и есть то 
вещество, которое он искал всю свою жизнь? И как ни был далек и слаб этот 
огонек, он решил постараться дойти до него. Ради этой работы он прекратил все 
свои остальные исследования.

И вот что он совершил.




X. Пенициллин


Судьба одаривает только подготовленные умы.

    Пастер

И все-таки споры не поднялись на агаре, чтобы сказать мне: "Знаете, мы выделяем 

антибиотик".

    Флеминг

Таинственная плесень, занесенная с Пред-стрит, вырабатывала вещество, 
останавливавшее развитие некоторых патогенных микробов. Прежде всего надо было 
выяснить: обладают ли другие плесени тем же свойством? Друзья Флеминга помнят, 
как у него в тот период при виде предмета, покрывшегося плесенью, в глазах 
разгоралось любопытство, помнят, как он всех одолевал просьбами дать ему какую-
нибудь старую позеленевшую обувь. Скульптор Дженнингс, член клуба Челси, 
вспоминает, как однажды Флеминг вдруг сказал окружавшим его художникам: "Друзья,
 
если у кого-нибудь из вас есть заплесневелые туфли, мне бы очень хотелось, 
чтобы 
вы мне их подарили". Кто-то спросил, зачем они ему нужны. "Для одной моей 
лабораторной работы".

Опыты показали, что ни одна другая из исследованных Флемингом плесеней не 
выделяла антибактериального вещества. Значит, его "пенициллиум" все больше 
заслуживал внимания. Для продолжения исследований Флемингу требовалось большое 
к