е до 1860 года некоторые ученые задумывались над тем, не вызываются ли 
инфекционные заболевания микроскопическими существами, однако не смогли дать 
никаких экспериментальных подтверждений этой гипотезы. Между 1863 и 1873 годами 

французский врач Давэн доказал, что одна из инфекционных болезней, а именно 
сибирская язва, связана с наличием в крови палочек, которые он называл 
"бактеридиями". Немец Поллендер сделал те же наблюдения. В период 1876-1880 
годов Пастер во Франции и Кох в Германии открыли перед медиками новые обширные 
области для научных исследований. Пастер в течение всей своей сверхъестественно 

плодотворной жизни доказывал, что возбудителями многих, до тех пор необъяснимых 

инфекций были микроорганизмы, присутствие которых можно обнаружить при помощи 
микроскопа в крови и тканях больного. Примерно в 1877 году Седильо ввел слово 
"микроб". Мало-помалу ученые составили каталог основных микробов: стафилококки, 

стрептококки, бациллы брюшного тифа, туберкулеза и т. д. Особенно успешно 
разработала технику бактериологии немецкая школа: создание питательных сред для 

выращивания микробов, методы их окраски и исследования.

Благодаря великому английскому хирургу Листеру открытия Пастера произвели 
коренной переворот в хирургии. В нашу эпоху трудно вообразить себе, что 
представляла собой хирургия во времена юности Листера. Тогда еще очень редко 
прибегали к хирургическому вмешательству, значительное число оперированных 
умирало от заражения крови, как, впрочем, и многие роженицы. Называлось это 
"больничной инфекцией", и никто не знал, как против нее бороться. Венский врач 
Земмельвейс тщетно советовал соблюдать правила гигиены. После того как Пастер 
доказал, что всякая инфекция связана с наличием микробов, которые заносятся из 
воздуха, инструментами, руками и одеждой хирурга, Листер понял, что, обеспечив 
стерильность раны, то есть оградив ее от всяких септических микробов, можно 
избавиться от "больничной инфекции", которая является следствием отсутствия мер 

предосторожности.

Итак, источники инфекции отчасти были установлены. Теперь надо было найти пути 
борьбы против них. Некоторые факты, известные еще с древности, могли бы указать 

ученым дорогу. Когда в Афинах свирепствовала чума, Фукидид заметил, что за 
больными и умирающими могли ухаживать "только те, кто уже переболел чумой, так 
как никто не заражался вторично". Было известно также, что натуральная оспа, 
одно из самых страшных бедствий человечества вплоть до XIX века, болезнь, 
которая ежегодно убивала или обезображивала миллионы людей, не повторяется. В 
Китае, Сиаме и Персии в течение более тысячи лет применялись разные способы 
"вариоляции": кололи определенные участки кожи зараженными иглами или же 
вводили 
в нос оспенные корочки. В Белуджистане заставляли детей, предварительно 
поцарапав им руки, доить коров, больных оспой (которая считалась тогда легкой 
формой натуральной оспы), чтобы таким образом предохранить детей от заболевания.


В Европе крестьяне тоже на опыте познакомились с подобными фактами. В конце 
XVIII века английский врач Дженнер обратил внимание на это явление. Он сказал 
одной женщине, которая пасла коров, что, судя по некоторым симптомам, она, 
возможно, заражена оспой, на что та ответила: "У меня не может бытьоспы, ведь я 

переболела коровьей оспой". Тогда Дженнеру пришла в голову замечательная для 
его 
времени идея - проверить путем ряда опытов обоснованность этих народных 
верований. Он решился даже заразить оспой предварительно вакцинированных 
здоровых людей и установил, что они обладали почти полным иммунитетом.

Это было явление необычайное. В плане практическом оно давало возможность 
избавиться от страшного бича человечества - оспы, хотя пришлось столкнуться с 
яростным и нелепым сопротивлением. В плане теоретическом опыты Дженнера 
доказали, что люди или животные, которым вводили незначительное количество 
опасного заразного начала, превращались в особые существа, лучше вооруженные 
против него, подобно тому как народ, который часто подвергается нападениям, в 
состоянии лучше защищаться, чем другие. "Существует память биохимическая, - 
утверждает доктор Дюбо[14 - Видный ученый из Рокфеллеровского института. - Прим.
 
автора.], - она не менее реальна, чем память интеллектуальная и эмоциональная, 
и, возможно, по существу не очень от них отличается". Как полученная в детстве 
травма способна искалечить психику и создать стойкие комплексы, так и болезнь, 
даже в легкой форме, производит в организме глубокие и зачастую благоприятные 
изменения. Организм, поборовший какое-нибудь заболевание, - это уже не прежний 
неискушенный организм... "Ты победил меня, ты уже стал другим".

Пастер много размышлял над великой тайной инфекционных заболеваний и над 
иммунитетом, открытым Дженнером. Его могучий ум не хотел мириться с тем, что 
п