ржественный прием, оказанный ему в Париже, повторился, с небольшими 
изменениями, в Италии, Дании и Норвегии. Флеминг становится разъездным послом 
английской науки. Он писал Роджеру Ли:

Я сожалею, что пока не могу привыкнуть к этому беспокойному образу жизни, но 
думаю, что свыкнусь. Впрочем, потом, когда все кончается, остаются очень 
приятные воспоминания, но во время всех этих поездок я не могу избавиться от 
ощущения затравленного кролика.

Если это и пугало его, то он умел скрыть свои чувства и принимал хлынувшие на 
него почести со спокойным достоинством. Он был счастлив, что сумел выдержать 
этот высший экзамен - славу. Огромным казалось расстояние от шотландской фермы 
и 
маленькой лаборатории до академий и королевских обществ, с трибуны которых он 
теперь выступал. Но с его точки зрения весь этот немного утомительный шум был 
частью повседневной работы. Он сознавал, что всю жизнь усердно трудился и 
сделал 
все, что в его силах, поэтому награда ему казалась естественной. И он вполне 
сознательно, покорно и с чувством удовлетворения усваивал новые для себя 
привычки.

Из всех многочисленных писем, полученных им в то время, больше всего ему 
доставило радости письмо его учительницы из маленькой шотландской школы. Письмо 

пришло из Дёрбена (Нател), и под ним стояла подпись: Марион Стерлинг.Начиналось 

оно так:



Дорогой мой маленький Алек,

Простите, что я вас так называю, но, когда я вас знала, вам было не больше 
восьми или девяти лет и вы были милым мальчиком с голубыми мечтательными 
глазами... Я пишу, только чтобы поздравить моего дорогого маленького друга 
давних времен и сказать ему, что я следила за его жизненным путем и радовалась 
его успехам. Я только что прочитала чудесную историю пенициллина, и мне кажется,
 
что и я в ней немножко участвовала. Между прочим, ваши чудодейственные вливания 

вылечили мою молоденькую внучатую племянницу - Хейзел Стерлинг, которая сильно 
хворала. Желаю вам всего наилучшего, продолжайте идти той же дорогой. Я 
прочитала, как вас чествовала Франция, и считаю, что она воистину прекрасная 
страна.


В Бельгии (в ноябре 1945 года) Флеминг побил свой собственный рекорд: трижды за 

два дня был удостоен звания доктора honoris causa в Брюсселе, Лувене и Льеже. В 

Лувене Флеминг произнес чудесную речь. Этот университет после войны присудил 
докторскую степень трем англичанам: Черчиллю, Монтгомери и Флемингу. "Я 
надеялся, - сказал Флеминг, - что мы втроем приедем сюда. Я мог бы тогда 
послушать государственного деятеля и генерала, они оба хорошие ораторы, оба 
руководят людьми, их обоих почитают на родине, и они этого заслуживают, и вы бы 

почти ничего не ждали от меня, простого лабораторного исследователя, который в 
белом халате играет с микробами и пробирками. Но все сложилось по-иному. 
Уинстон 
Черчилль уже приезжал и уехал. Монтгомери тоже приезжал и уехал. Остался я один.
 
Моя профессия очень несложная. Как я вам уже сказал, я играю с микробами. И в 
этой игре, естественно, есть свои правила. Интересно их нарушать, доказывать, 
что некоторые из них неправильны, и находить то, о чем еще никто не подумал..."



Флеминг - Джону Камерону

(гиду Флеминга по Соединенным Штатам).

Я должен рассказать вам о своих приключениях. В ноябре я был приглашен в 
Бельгию, по-видимому, как гость правительства, так как мне оплатили билет и 
гостиницу. Вечером в день своего прибытия я ужинал с нашим послом. На следующий 

день обедал с принцем-регентом и был в университете, где мне присудили звание 
honoris causa. Церемония происходила в честь меня одного Зал был переполнен. В 
первом ряду - отдельное кресло для королевы Елизаветы. Сбоку - двухместный трон 

для посла и меня. Можете себе представить, как я выглядел.