жеманно 
расхваливала его произведения, он весьма невежливо оборвал: "Ну ладно, хватит 
болтать!" Как-то 
вечером в "Вебере" обсуждали очередную выходку графа Альфонса. Он вернулся в 
Париж и жил 
около Трокадеро, на улице Буассьер, в квартире на первом этаже. Этот "бывалый 
охотник" 
развлекал зевак своими выходками 1. То пытался раздобыть в городе выдру, чтобы 
дрессировать 
ее, то искал киргизскую закрутку, чтобы укротить норовистую лошадь, то 
ковбойское лассо. 
Однажды днем, прогуливаясь с графом д'Аварэ по Большим бульварам, он заметил у 
витрины 
ювелирного магазина простую женщину, с вожделением разглядывавшую какое-то 
кольцо. 
Схватив бедняжку под руку, он увлек ее в магазин, спросил, сколько стоит кольцо 
(оно стоило 
пять тысяч франков), и купил его ей. "Но как же так, мсье, ведь я вас не знаю!" 
- запротестовала 
было ошеломленная женщина. "И я не знаю вас, мадам, - ответил рыцарь, - но я не 
могу 
допустить, чтобы такое очаровательное существо тщетно вздыхало бы по этой 
безделице". И, 
отвесив ей прощальный поклон, он вернулся к своему попутчику, который был 
поражен не 
меньше, чем женщина. "А меня еще обвиняют в мотовстве!" - воскликнул Лотрек, на 
что какой-
то "тщательно закутанный, как китайская статуэтка, в пуховый шарф бледнолицый 
молодой 
человек с глазами лани", который пощипывал кисть винограда, запивая его чистой 
водой, как-то 
неуверенно, вкрадчивым голосом заметил, что "подобные поступки не так уж 
бессмысленны, 
наоборот, в них сказывается истинный аристократизм". Этот молодой человек был 
Марсель 
Пруст. Года три или четыре назад он напечатал небольшую книжку с предисловием 
Анатоля 
Франса. Лотрек, не глядя на Пруста и ни к кому не обращаясь, пробормотал, что 
подобные 
высказывания - типичное мещанство. Одни мещане вечно "восторгаются всякими 
нелепыми 
поступками и заходом солнца"...
           1 Жуаян.
       
       Жуаян, решив доставить Лотреку удовольствие, задумал добиться для него 
ордена 
Почетного легиона. Он познакомил его с одним министром, поклонником его таланта,
 но 
художник сразу же заявил его превосходительству: "А вы представляете себе, 
господин министр, 
каково я буду выглядеть с орденской ленточкой, когда приду писать в бордель?" 
Лотрек 
действительно снова стал ходить на улицу Мулен.
       Чем бы заинтересовать Лотрека, как заставить его вести себя более 
благоразумно, что 
может вернуть ему вкус к жизни? Чего только не пробовал Жуаян - и все почти 
безуспешно. Он 
достал для него заказы на портреты светских дам, но Лотрека это не увлекало, 
как, впрочем, и его 
модели, которые после двух-трех сеансов приходили в ужас от безобразного 
карлика, который 
"безжалостно разбирает их по косточкам", и отказывались позировать. Жуаян повел 
Лотрека на 
демонстрацию мод у ведущих модельеров, но и манекенщицы не привлекли художника: 
их 
нелепые позы и неестественная красота ему претили.
       И все же временами Лотрек работал. В январе, видимо по просьбе 
Натансонов, он сделал 
афишу для драмы Жана Ришпена "Цыганка", поставленной женой Альфреда Натансона, 
Мартой 
Мелло, в театре "Антуан". Премьера состоялась 22 января. Лотрека мало 
интересовала сама пьеса. 
Вечер, когда шла генеральная репетиция, он провел в баре театра, занимаясь 
вместе с официантом 
уничтожением винных запасов, но, несмотря на то что не видел ни одной сцены 
"Цыганки", 
заявил, что пьеса имела "огромный успех", "бешеный успех". "Какой успех? Полный 
провал! Ее 
даже освистали", - возражали ему. "Возможно, - соглашался Лотрек, - но свистели 
мерзавцы".