Сезанну мотивом для натюрморта, представляющего собой по силе выполнения, по 
простоте, а главное, по пластичности формы, бесспорно, одну из самых больших 
удач Сезанна с тех пор, как он стал художником.

Это полотно он преподносит Золя. Но для Золя работы Сезанна уже потеряли всякую 

ценность. Художник, находящийся в трагическом противоречии со своим искусством, 

художник, который пишет, кляня свои "долгие, отчаянные усилия"[83 - 
"Творчество".], прототип героя одной из будущих книг, над которой отныне 
работает его воображение, - вот что такое Сезанн в глазах Золя. Вообще 
восторженная склонность Золя к живописи, по существу, кончилась, как только 
прекратилась схватка, в большой мере обусловившая ее. Кроме своих "Ругон-
Маккаров", Золя теперь ни о чем больше не в состоянии думать, его занимает лишь 

"громадная эпопея, мечту о которой он всюду влачит за собой"[84 - 
"Творчество".]. В мае он садится за первый том, озаглавленный "Карьера Ругонов",
 
и принуждает себя работать методически и точно, как машина.

Решившись, наконец, бежать из отчего дома, Поль Алексис в сентябре приезжает в 
Париж. Валабрег приводит его к Золя, в батиньольскую квартиру на улице Кандамин.
 
Золя - он вечно плачется на то, что его окружают одни только художники, - 
принимает Алексиса с нескрываемой радостью. Они сразу же находят общий язык. 
Пользуясь случаем, Сезанн пишет домашнюю сцену: "Поль Алексис читает Эмилю 
Золя". Эта картина - своеобразное повторение портрета Золя кисти Мане. Но 
ученик 
превосходит учителя. В этом полотне тонкая цветовая гамма сочетается с 
совершенно неповторимой выразительностью. В тот момент, когда Сезанн близок к 
тому, чтобы стать большим мастером, именно в тот момент Золя видит в нем лишь 
художника, обреченного на необратимое бессилие, пораженного "смертельным ударом 

творчества"[85 - Золя, Творчество. Картина Сезанна "Поль Алексис читает Золя" 
была случайно обнаружена в 1927 году на чердаке дома писателя.].


* * *

Редкий случай, чтобы Сезанн так долго не был в Эксе. Начался 1870 год. Он уже 
свыше двенадцати месяцев не видел Прованса. Что же случилось?

Недоверчивый бирюк, опасливо отступающий перед женщиной, дикарь, которого вид 
обнаженного тела волнует до головокружения, поддался - и как это случилось? - 
обаянию одной из своих случайных натурщиц; эту высокую, белокурую, довольно 
красивую девушку с приятным лицом и черными задумчивыми глазами зовут Мария-
Гортензия Фике. Ей девятнадцать, Сезанну - тридцать один. Уроженка Салиньи 
(департамент Юра), она была в раннем детстве[86 - Она родилась 22 апреля 1850 
года.] привезена родителями в Париж. За несколько лет до встречи с Сезанном она 

потеряла мать; отец ее - скромный банковский служащий. Сама она работает 
брошюровщицей и, чтобы немного пополнить скудный заработок, позирует художникам.
 
Как натурщица, она имеет одно большое, очень важное, особенно для Сезанна, 
достоинство: терпение. Скучное занятие избрала себе эта жизнерадостная непоседа,
 
болтушка, однако она послушно выполняет все требования, диктуемые ей данной 
позой. Не этой ли покорностью своей завоевала она Сезанна? Во всяком случае, не 

склонностью к живописи и не знаниями в этой области: живопись ей была 
совершенно 
чужда.

Тем не менее в тот важный момент творческой жизни Сезанна Гортензия, сама того 
не ведая, играет существенную роль. Она вносит в быт художника элемент 
постоянства. Благодаря ей затухает вулкан сезанновской чувственности, связь с 
Гортензией помогает Сезанну освободиться от осаждающих его видений. Начинает 
исполняться и скоро исполнится самое пылкое желание Сезанна: он укротит свою 
необузданную натуру и подымется до того искусства, о котором мечтает, в котором 

угадывает свою единственную на этом свете подлинную страсть.

Сезанн знает, что цель недалека. Вышучивая свой романтизм, он пишет картину 
"Новая Олимпия" - карикатуру на "Олимпию" Мане, где изображает самого себя 
заглядевшимся на опереточную одалиску. Картина не вполне удалась. Но его это не 

волнует. Только не отступать.

Когда при встрече в кафе Гербуа Мане спросил Сезанна, что он готовит для Салона,