ему казалось бы, что он ее научает тому, чего она не знает совсем.
 Когда у дамы есть друг для забав и они могут встретиться, когда наступит ночь, 
то они сумеют доставить друг другу столько радостей, что и сказать никто не 
может сколько, а муж тут ни во что не ценится. И после таких удовольствий дама 
от забав со своим мужем получает столько же удовольствий, как знающий толк в 
вине человек получает их от смеси скверных вин после того, как отведал хорошего 
глинтвейна или бургундского вина».
 Естественно, смесь скверных вин начисто лишена приятности! Мораль, однако, тут 
весьма проста: есть такие вещи, которые в браке не делаются. Муж — плохой 
любовник уже просто потому, что муж не является любовником.
 Вийон говорил в своих стихах именно это: для женщины хорош любой мужчина, 
причем несколько любовников лучше, чем один. Покидать, возвращаться, любить 
тайно — таковы правила игры. Искренен ли был поэт, говоря об адюльтере как о 
преддверии проституции? Неужели он действительно видел в оплачиваемой по 
времени любви следствие фантазий «Романа о Розе» — «Все женщины для всех мужчин 
и все мужчины для всех женщин!» — и неужели его предубеждение делало его 
настолько слепым, что он не замечал нищеты? Вполне возможно, что это именно так.
 Вийон обличал женскую алчность. Однако ему и в голову не приходило, что те 
женщины зарабатывали себе на жизнь. «Оставим потаскух и будем любить только 
порядочных женщин», — рассуждал буржуа. На что Вийон отвечал: а разве не честны 
и эти девки тоже. По крайней мере таковыми они все были. И опустились на дно 
из-за любви.



   Да, были все они честны,
   И честными не зря их звали
   До первой памятной весны.
   Коль правду говорят, вначале
   Они по одному избрали,
   Монаха — эта, та — писца,
   И с ними вместе заливали
   Огонь, сжигающий сердца  [76]  .



 А потом стали нечестными. Еще раньше, чем испортилась их репутация. Этим 
сказано все: честность не в ладах с чувственностью.



   Как Грациан сказал о том,
   Сначала робко и несмело
   Встречались с милыми тайком, -
   Другим до них какое дело!
   Но это скоро надоело,
   Любовь рассеялась как дым,
   И та, что быть с одним робела,
   Теперь ложится спать с любым .



 От одного любовника переходят к нескольким. От тайной страсти переходят к 
публичному разврату. И при этом камнем преткновения оказывается тайная любовь. 
Хотя Вийон и развлекался тем, что цитировал «Декрет», то есть свод 
канонического права, чтобы оправдать тайну, его основная мысль заключается в 
оправдании физической близости, причем любовнику место отводилось — будь то 
монах, клирик или мирянин — в сфере дозволенной любви. Репутация любовника от 
этого не страдает. Нисхождение начинается потом.



   Но что влечет их в этот срам?
   Скажу без тени порицанья:
   Всему виной натура дам,
   Привычка расточать лобзанья…



 Поэт позволяет обличительному порыву увлечь его за собой. Сначала кажется, что 
он и действительно не склонен порицать. Но вот он резко заканчивает свою мысль:



   И… не рифмуется названье.
   Но вот что говорят порою
   Неверным женам в оправданье:
   «Шесть больше сделают, чем трое!»  [77]