Лутонею занялись чем-то на дворе, а старуха была в избе. Стала она снимать с 
гряд полено, уронила его на загнетку и тут превеликим голосом закричала и 
завопила.
Вот старик услыхал крик, прибежал поспешно в избу и спрашивает старуху: о чем 
она кричит? Старуха сквозь слез стала говорить ему:
– Да вот если бы мы женили своего Лутонюшку, да если бы у него был сыночек, да 
если бы он тут сидел на загнетке – я бы его ведь ушибла поленом-то!
Ну, и старик начал вместе с нею кричать о том, говоря:
– И то ведь, старуха! Ты ушибла бы его!..
Кричат оба что ни есть мочи!
Вот бежит со двора Лутоня и спрашивает:
– О чем вы кричите?
Они сказали о чем:
– Если бы мы тебя женили, да был бы у тебя сынок, и если б он давеча сидел вот 
здесь, старуха убила бы его поленом: оно упало прямо сюда, да таково резко!
– Ну, – сказал Лутоня, – исполать вам!
Потом взял свою шапку в охапку и говорит:
– Прощайте! Если я найду кого глупее вас, то приду к вам опять, а не найду – и 
не ждите меня! – и ушел.
Шел, шел и видит: мужики на избу тащат корову.
– Зачем вы тащите корову? – спросил Лутоня.
Они сказали ему:
– Да вот видишь, сколько выросло там травы-то!
– Ах, дураки набитые! – сказал Лутоня, взял залез на избу, сорвал траву и 
бросил корове.
Мужики ужасно тому удивились и стали просить Лутоню, чтобы он у них пожил да 
поучил их.
– Нет, – сказал Лутоня, – у меня таких дураков еще много по белу свету! – и 
пошел дальше.
Вот в одном селе увидал он толпу мужиков у избы: привязали они в воротах хомут 
и палками вгоняют в этот хомут лошадь, умаяли ее до полусмерти.
– Что вы делаете? – спросил Лутоня.
– Да вот, батюшка, хотим запрячь лошадку.
– Ах вы, дураки набитые! Пустите-ка, я вам сделаю.
Взял и надел хомут на лошадь. И эти мужики с дива дались ему, стали 
останавливать его и усердно просить, чтоб остался он у них хоть на недельку. 
Нет, Лутоня пошел дальше.
Шел, шел, устал и зашел на постоялый двор. Тут увидал он: хозяйка-старушка 
сварила саламату, поставила на стол своим ребятам, а сама то и дело ходит с 
ложкою в погреб за сметаной.
– Зачем ты, старушка, понапрасну топчешь лапти? – сказал Лутоня.
– Как зачем, – возразила старуха охриплым голосом, – ты видишь, батюшка, 
саламата-то на столе, а сметана-то в погребе.
– Да ты бы, старушка, взяла и принесла сюда сметану-то; у тебя дело пошло бы по 
масличку!
– И то, родимый!
Принесла в избу сметану, посадила с собою Лутоню. Лутоня наелся донельзя, залез 
на полатки и уснул. Когда он проснется, тогда и сказка моя дале начнется, а 
теперь пока вся.



Мена

Чистил мужик навоз и нашел овсяное зерно; приходит к жене, у жены изба топится. 
Он говорит:
– Ну-ка ты, хозяйка, поворачивайся, загребай-ка ты жар, сыпь это зерно в печь; 
выгреби из печи, истолки его и смели, киселю навари, отлей в блюдо; вот я и 
пойду к царю, понесу блюдо киселю; ну, хозяйка, не пожалует ли нас царь 
чем-нибудь?
Вот он и пришел к царю, принес блюдо киселю; царь его пожаловал золотой 
тетеркой. Пошел от царя домой; идет полем; берегут табун коней. Пастух его 
спрашивает:
– Мужичок, где ты был?
– Ходил к царю, носил блюдо киселю.
– Чем тебя царь пожаловал?
– Золотой тетеркою.
– Променяй нам тетерку на коня.
Ну, променял, сел на коня и поехал.
Вот он едет; берегут стадо коров. Пастух говорит:
– Где ты, мужичок, был?
– Ходил к царю, носил блюдо киселю.
– Чем тебя царь пожаловал?
– Золотою тетеркою.
– Где у тебя тетерка?
– Я ее променял на коня.
– Променяй нам коня на корову.
Променял, ведет корову за рога; берегут стадо овец. Пастух говорит:
– Мужичок, где ты был?
– Ходил к царю, носил блюдо киселю.