– А ты собери подружек на посиделки и будешь не одна.
Поп и попадья уехали, а Аленушка собрала подружек; много сошлось их с работою: 
кто вяжет, кто плетет, а кто и прядет.
Одна девица уронила невзначай веретено; оно покатилось и упало в трещину, прямо 
в погреб. Вот она полезла за веретеном в погреб, сошла туда, смотрит, а там за 
кадушкою сидит разбойник и грозит ей пальцем.
– Смотри, – говорит он, – не рассказывай никому, что я здесь, а то не быть тебе 
живой!
Вот вылезла она из погреба бледная-бледная, рассказала все шепотом одной 
подружке, та другой, а эта третьей, и все, перепуганные, стали собираться домой.

– Куда вы? – уговаривает их Аленушка. – Постойте, еще рано.
Кто говорит, что ей надо по воду идти; кто говорит, что ей надо отнести к 
соседу холст, – и все ушли. Осталась одна Аленушка.
Разбойник услыхал, что все приутихло, вышел из погреба и говорит ей:
– Здравствуй, красная девица, пирожная мастерица!
– Здравствуй! – отвечает Аленушка.
Разбойник осмотрел все в избе и вышел посмотреть еще на дворе, а Аленушка тем 
временем поскорей двери заперла и огонь потушила. Разбойник стучится в избу:
– Пусти меня, а то я тебя зарежу!
– Не пущу; коли хочешь, полезай в окно! – А сама приготовила топор.
Только разбойник просунул в окно голову, она тотчас ударила топором и отрубила 
ему голову, а сама думает: скоро приедут другие разбойники, его товарищи; что 
мне делать? Взяла отрубленную голову и завязала в мешок; после притащила 
убитого разбойника, разрубила его на куски и поклала их в разные мешки и горшки.

Прошло ни много ни мало, приехали разбойники и спрашивают:
– Справился ли?
Они думали, что товарищ их жив.
– Справился, – говорит Аленушка голосом разбойника, – вот два мешка денег, вот 
крынка масла, вот ветчина! – И подает приготовленные мешки и горшки в окно. 
Разбойники забрали все это, да на воз.
– Ну, поедем! – говорят они.
– Поезжайте, – говорит Аленушка, – а я посмотрю, нет ли еще чего.
Те и уехали.
Рассвело. Поп с попадьей воротились со свадьбы. Она и рассказала им все, как 
было:
– Так и так, сама разбойников победила.
А разбойники приехали домой, да как поглядели в мешки и в горшки, так и ахнули:
– Ах она такая-сякая! Хорошо же, мы ее сгубим!
Вот нарядились они хорошо-хорошо и приехали к попу свататься за Аленушку, а в 
женихи ей выбрали дурачка, нарядили и его. Аленушка сметила их по голосу и 
говорит отцу:
– Батюшка! Это не сваты, это те же разбойники, что прежде приезжали.
– Что ты врешь? – говорит поп. – Они такие нарядные!
А сам-то рад, что такие хорошие люди приехали свататься за его дочь и приданого 
не берут. Аленушка плакать – ничего не помогает.
– Мы тебя из дому прогоним, коли не пойдешь теперь замуж! – говорит поп с 
попадьею.
И просватали ее за разбойника, и сыграли свадьбу. Свадьба была самая богатая.
Повезли разбойники Аленушку к себе, и только въехали в лес – и говорят:
– Что ж, здесь станем ее казнить?
А дурачок и говорит:
– Хочь бы она денечек прожила, я бы на нее поглядел.
– Ну, что тебе, дураку, смотреть!
– Пожалуйста, братцы!
Разбойники согласились, поехали и привезли Аленушку к себе, пили-пили, 
гуляли-гуляли; потом и говорят:
– Что ж, теперь пора ее сказнить!
А дурачок:
– Хочь бы мне одну ноченьку с нею переночевать.
– Ну, дурак, она, пожалуй, еще уйдет!
– Пожалуйста, братцы!
Разбойники согласились на его просьбу и оставили их в особой клети.
Вот Аленушка и говорит мужу:
– Пусти меня на двор – я простужусь.
– А ну как наши-то услышат?
– Я потихонечку; пусти хочь в окошко.
– Я бы пустил, а ну как ты уйдешь?
– Да ты привяжи меня; у меня есть славный холст, от матушки достался; обвяжи 
меня холстом и выпусти, а когда потянешь – я опять влезу в окно.
Дурачок обвязал ее холстом. Вот она это спустилась, поскорей отвязалась, а 
заместо себя привязала за рога козу и немного погодя говорит:
– Тащи меня! – А сама убежала.
Дурачок потащил, а коза – мекеке-мекеке! Что ни потянет, коза все – мекеке да 
мекеке!
– Что ты меке?каешь? – говорит молодой. – Наши услышат, сейчас же тебя изгубят.
Притащил – хвать – а за холст привязана коза. Дурачок испугался и не знает, что 
делать:
– Ах она, проклятая! Ведь обманула.