заложить».
Заложили коляску, сели и поехали в чистое поле. Дурак прижег-припалил три 
конские волоса и крикнул громким голосом: «Сивка-бурка, вещая каурка, батюшкино 
благословение! Стань передо мной, как лист перед травой». Конь бежит, земля 
дрожит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит, прибежал и стал как 
вкопанный. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно 
платье нарядился и сделался такой молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером 
написать! С того времени жил он с своей женою по-царски, ездил в коляске, пиры 
задавал; на тех пирах и я бывал, мед-вино пивал; сколько ни пил — только усы 
обмочил!




№183
[26]


Жил-был царь, у него была дочь, царевна Неоцененная Красота, что ни в сказке 
сказать, ни пером описать. Царь сделал клич по всем городам: кто поцелует 
царевну через двенадцать стекол, тот, какого бы роду ни был, возьмет царевну 
себе в жены и получит за нею полцарства. А в этом царстве жил купец; у него 
было три сына: два — старший и средний — умные, а третий — меньшой — дурак. Вот 
старшие братья и говорят: «Мы, батюшка, поедем добывать царевну». — «Поезжайте 
с богом!» — говорит купец. Взяли они себе что ни самых лучших лошадей и стали 
собираться в путь-дорогу, а дурак тоже себе собирается. «Куда тебе, дураку, 
ехать, — говорят братья, — где тебе поцеловать царевну!» — и всячески над ним 
смеются.
Поехали они, а дурак вслед потащился на худой, паршивой лошаденке. Выехал в 
поле да как крикнет зычным голосом: «Гой ты, сивка-бурка, вещая каурка! Стань 
передо мною, как лист перед травою». Откуда ни взялся отличный конь, бежит — 
земля дрожит. Дурак влез ему в одно ушко, в другое вылез и сделался такой 
молодец да красавец, что и не видывано и не слыхивано! Сел на коня, приехал к 
царскому дворцу, как разлетится — так шесть стекол и разбил. Все так и ахнули, 
кричат: «Кто таков? Ловите его, держите!» А его и след простыл. Уехал себе в 
поле, опять влез своему коню в одно ушко, в другое вылез и стал такой же дурак, 
каков был прежде; сел на клячу, приехал домой и лег на печке. Воротились и 
братья, рассказывают: «Вот, батюшка, был молодец так молодец! Шесть стекол 
зараз пробил!» А дурак с печки кричит: «Братцы, а братцы! Не я ли это был?» — 
«Куды тебе, дураку! Тебе ли добыть царевну! Ты ее ногтя не стоишь».
На другой день братья опять собрались ехать к царскому дворцу, а дурак тоже 
себе собирается. «Ты зачем, дурак? — смеются братья. — Недоставало тебя там, 
что ли?» А дурак выехал опять на паршивой, лядащей лошаденке в поле и крикнул 
зычным голосом: «Гой ты, сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мною, как лист 
перед травою». Конь бежит, земля дрожит. Опять влез коню в одно ушко, в другое 
вылез и сделался такой молодец да красавец, что и не видывано и не слыхивано! 
Разлетелся на царском дворе, так все двенадцать стекол и разбил и поцеловал 
царевну Неоцененную Красоту, а она ему прямо в лоб клеймо и приложила. Все так 
и ахнули, кричат: «Кто таков? Ловите его, держите!» А его и след простыл. Уехал 
себе в поле, опять влез своему коню в одно ушко, в другое вылез и стал такой же 
дурак, каков был прежде. Приехал домой, завязал свой лоб тряпицею, притворился, 
что голова болит, и лег на печку. Воротились и братья и рассказывают: «Эх, 
батюшка, вот был молодец так молодец! Зараз пробил все двенадцать стекол и 
поцеловал царевну». А дурак с печки отзывается: «Братцы, а братцы! Не я ли это 
был?» — «Куды тебе, дураку!»
Царевна тем времечком думает: кто бы таков был ее жених? Приходит к царю и 
говорит: «Батюшка, позволь мне собрать всех царевичей и королевичей, дворян, и 
купцов, и всяких крестьян на пир, на беседу и поискать, кто меня поцеловал». 
Царь дозволил. Вот собрался весь крещеный мир; царевна сама всех обходит, сама 
всех вином угощает да высматривает, не приметит ли у кого на лбу клейма. Обошла 
уж всех и под конец стала подносить вино дураку. «А что это у тебя завязано?» — 
спрашивает царевна. «Так, ничего! Голова болит», — отвечает дурак. «Ну-ка 
развяжи!» Дурак развязал голову; царевна узнала клеймо и обмерла. Царь и 
говорит ей: «Теперь уже этого слова изменить нельзя; так тому и быть, будь ему 
женою». Перевенчали дурака с царевною; она горько-горько плачет, а другие две 
царевны, ее сестры, что повыходили замуж за царевичей, смеются над нею: «Вот 
вышла за дурака!»
Раз царь призывает своих зятьев и говорит им: «Любезные мои зятья! Я прослышал, 
что в этаком-то царстве, в этаком-то государстве есть диковинка: свинка золотая 
щетинка. Нельзя ли ее каким образом добыть? Постарайтесь-ка!» Вот двое умных-то 
зятьев оседлали себе самых что ни на есть отличных лошадей, сели и поехали. «Ну 
что ж? — говорит царь дураку. — И ты поезжай». Дурак взял с конюшни что ни есть 
самую последнюю клячу и поехал следом за царевичами; выехал в поле, закричал 
зычным голосом: «Гой ты, сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мною, как лист 
перед травою». Откуда ни взялся чудесный конь, так и храпит, копытом землю роет.
 Дурак влез ему в одно ушко, в другое вылез; откуда ни выскочили — стали перед 
ним два молодца и спрашивают: «Чего хочешь, чего изволишь?» — «Чтоб была здесь 
разбита палатка, в палатке кроватка, а возле гуляла бы свинка золотая щетинка».
Все это явилось в одну минуту: раскинулась палатка, в палатке кроватка, на 
кроватке разлегся дурак, да таким молодцом, что никому не признать его! А