лисицыной норе, постучался и говорит лисе: «Михайло Иванович с братом Левоном 
Иванычем прислали сказать, что они давно готовы, ждут тебя с мужем, хотят 
поклониться вам быком да бараном». — «Ступай, косой! Сейчас будем».
Вот идет кот с лисою. Медведь увидал их и говорит волку: «Ну, брат Левон Иваныч,
 идет лиса с мужем; какой же он маленький!» Пришел кот и сейчас же бросился на 
быка, шерсть на нем взъерошилась, и начал он рвать мясо и зубами и лапами, а 
сам мурчит, будто сердится: «Мало, мало!» А медведь говорит: «Невелик, да 
прожорист! Нам четверым не съесть, а ему одному мало; пожалуй, и до нас 
доберется!» Захотелось волку посмотреть на Котофея Ивановича, да сквозь листья 
не видать! И начал он прокапывать над глазами листья, а кот услыхал, что лист 
шевелится, подумал, что это — мышь, да как кинется и прямо волку в морду 
вцепился когтями.
Волк вскочил, да давай бог ноги, и был таков. А кот сам испугался и бросился 
прямо на дерево, где медведь сидел. «Ну, — думает медведь, — увидал меня!» 
Слезать-то некогда, вот он положился на божью волю да как шмякнется с дерева 
оземь, все печенки отбил; вскочил — да бежать! А лисица вслед кричит: «Вот он 
вам задаст! Погодите!» С той поры все звери стали кота бояться; а кот с лисой 
запаслись на целую зиму мясом и стали себе жить да поживать, и теперь живут, 
хлеб жуют.




№41
[157]



Жил старик и старуха. У старика, у старухи не было ни сына, ни дочери, был 
только один серый кот. Он их поил-кормил, носил им кунок и белок, рябчиков, 
тетеревей и всяких зверьков. Сделался стар серый кот. Старуха и говорит 
старику: «Из чего мы, старик, кота держим? Только даром на печи место занял!» — 
«Да куда его девать-то?» — «Посади в котомку и отнеси в остров
[158]
; пускай там свою жизнь решит». Старик отнес. Кот остался в острову, день 
голодал, другой и третий и стал плакать. Идет лиса и спросила кота: «О чем ты 
плачешь, Котай Иванович?» — «Ах, лиса, как мне не плакать? Жил я у старика и 
старухи, поил-кормил их, стал стар, они и прогнали меня». А лиса говорит: 
«Давай, Котай Иванович, женимся!» — «Куды мне жениться! Только бы свою голову 
пропитать; а у тебя, чай, детки есть, кормить-поить надо». — «Ничего, 
как-нибудь прокормимся». Вот и вышла лиса за Котая Иваныча.

Однажды медведь и заяц шли мимо лисицыной норы. Увидала их лиса и закричала: 
«Ах ты, толстопятый медведь, и ты, косой заяц! Как была я вдовой, бывало, ни 
один из вас не проходил мимо моей норы, а как вышла замуж, то каждый день 
шляетесь; ишь какие дороги проторили! Смотрите, как бы вас Котай Иванович по 
шее не проводил!» Вот, идучи дорогой, медведь и сказал зайцу: «Чего, брат, у 
нее за муж такой — Котай Иванович? Ужли больше меня?» А заяц: «Ужли прытче 
меня? Пойдем-ка завтра, посмотрим на него». Пришли на другой день к лисицыной 
норе и видят: кот гложет целый стяг быка, а сам мурлычет: «Мало, мало!» — «Ну, 
брат, — сказал медведь зайцу, — беда наша; Котай все говорит: мало, мало! 
Спрячемся, ты ляжь под хворост, а я взлезу на дерево». Только уселись они по 
своим местам, как выбежала из-под хвороста мышь. Кот увидал ее и в ту же минуту 
бросился за ней к хворосту. Заяц испугался, кинулся бежать; а медведь услышал 
тревогу, хотел повернуться, да со страстей упал с дерева и убился до смерти. 
Лиса с котом и доныне поживают да медведя поедают.




№42
[159]


В некотором царстве, в некотором государстве жил в дремучих лесах могучий кот. 
Медведь, волк, олень, лиса и заяц собрались совет держать, как бы могучего, 
сильного кота к себе на пир позвать. Наготовили всякого добра и стали думать: 
кому идти за котом. «Ну, ступай ты, медведь!» Медведь начал отговариваться: «Я 
мохнат и косолап, куда мне! Пускай волк пойдет». А волк говорит: «Я 
неповоротлив, он меня не послушает; лучше пусть олень идет!» Олень тоже 
отказывается: «Я пуглив-боязлив, не сумею ответ держать; кот, пожалуй, за то 
меня смерти предаст. Иди ты, шустрая, — говорит лисе, — ты и собой хороша и 
оборотлива». — «У меня хвост длинен, не смогу скоро бежать; пускай идет заяц!» 
— отвечает лиса.
Тут все стали складывать на зайца: «Ступай, косой! Не бойся. Ты поворотлив и на 
ногу скор; коли он на тебя вскинется, ты сейчас от него уйдешь». Заяц — делать 
нечего — побежал к коту; прибежал, поклонился пониже ног котовых и стал звать 
его на пир, на беседу. Исправил все по наказу и пустился назад бежать, сколько 
сил хватает. Явился к своим товарищам и говорит: «Ну, набрался страху! Сам-то 
кот бурый, шерсть на нем стоит дыбом, а хвост так по земле и волочится!» Тут