землю Напакутак отвезете.
Муж заболевшей женщины сказал:
— Конечно, отвезем, пусть только мою жену вылечит! Она так сильно мучается!
А хозяином землянки был тот человек, который кита добыл. Это его жене мужичок 
китовые куски на спину положил. Подошел мужичок к больной женщине, вынул у нее 
из-под кожи на спине китовые куски и перед жирником положил. Женщина облегченно 
вздохнула. Хозяин видит — это те куски, которые он днем дочке от китовой кожи 
отрезал.

Назавтра хозяин землянки созвал своих людей и велел нагрузить байдару китовой 
кожей. Нагрузили байдару и спустили на воду. Привязали к байдаре каяк мужичка, 
а самому велели сесть с гребцами в байдару. И повезли его в его землю Напакутак.
 Когда прибыли в Напакутак, вышел мужичок на берег. Разгрузили гребцы байдару, 
отвязали каяк и быстро отчалили. Посмотрел мужичок на сушу, свое селение увидел,
 на море посмотрел — а там ни байдар, ни гребцов. Только семья касаток
109
вдаль уплывает. Оказывается, мужичок в стране касаток был, и они вернули его 
домой. Все.





33. Охотник и орел




Рассказала в 1960 г. жительница сел. Сиреники Ильгинаун, 69 лет, неграмотная; 
зап. и пер. Г. А. Меновщиков.


Опубл.: Меновщиков, 1964 [на эск. яз. с подстр. рус. пер.], стр. 134, № 7; Эск. 
ск. и лег., стр. 72.


Текст насыщен этнографическими сведениями об изготовлении древними обитателями 
Берингоморья глиняной посуды (заготовка глины, использование подсобного 
материала, придание изделию формы, процесс обжига). Указывается, что посуду 
изготовляли женщины. Один из контаминированных сюжетов текста представляет миф 
этиологического содержания — о происхождении разных народов (русских, 
американцев, чукчей-оленеводов, приморских чукчей и эскимосов). Здесь же 
рассказывается о женщине из рода птиц, образ которой восходит, вероятно, к 
мифам о птицах — предках человека в палеоазиатском фольклоре.


Сказки об орлах-великанах см. здесь № 5, 34, 57.


Я села. Проснулась. Как же начало вспомнить? Вот у старушки сын был. А жили они 
втроем: старик, жена и сын. Стал старик со своей женой думать, что им делать. 
Муж сказал:
— Как мы будем жить без еды?
Жена сказала:
— Там в стороне, дрова когда собирала, видела глину. Надо принести три куска 
глины и мешок мелкого песку.
Муж сказал:
— А где я мешок возьму? Ведь у нас и мешка нет!
Жена сказала:
— Возьми эти голенища вместо мешков и иди!
Пошел человек. Жена тоже пошла, только в другую сторону, и мотыжку с собою 
взяла. Собрала кустарник шикши и стланика и ловко так связала. Пришел муж с 
глиной и песком. Жена дала ему продолговатый камень и моржовую кость. Муж на 
том камне зарубку сделал. Вместо рукоятки кость к камню привязал. Крепко 
привязал завязкой из китового уса, в том месте, где зарубка. Жена его взяла 
глину, растолкла и перемешала с песком. Сделала из этой смеси кастрюлю и жирник.
 Поставила на солнце сушить. Высохли назавтра, совсем белые стали. Из вчерашней 
вязанки — шикшовника, стланика, ивняка — огонь развела для обжига. Обжигает 
кастрюлю, а сама по ней палочкой постукивает: когда закалится — звенеть будет. 
Один жирник плохо получился, песку было мало. Другой, однако, удался. Когда 
закалила один, глину без песка кровью развела. Затем горшки покрасила. Яму 
вырыли, землянку сделали. Жили там и спали. Все необходимое сделали. У берега 
этот человек нерпу, лахтаков добывал и, освежевав, уносил домой. В море 
охотиться не выезжал, потому что они ведь трое только на том берегу жили. Но 
ничего, еда была.
Умер старик. Сын его сильно плакал. Мать однажды говорит ему:
— Что это там дымит?
Мальчик отвечает:
— Все равно уж нам погибать. Пойдем посмотрим.
Пошли. В заплечные мешки мясо с жиром положили. Когда немного идти осталось,