162
погонит стадо в тундру, поймает годовалую важенку, начнет ею размахивать, как 
пращой. Так всех врагов и перебьет. Вот таким образом он и воевал с врагами.

Однажды сидел он на бугре среди скал, там, где две реки сливаются, оленей пас. 
Там и его поклажа была. Как совсем стемнело, развел он большой костер. Увидели 
враги через стадо огонь костра. Стали подкрадываться к нему. Услышал он их 
крики. Набил запасную кухлянку чем попало, даже мешок для одежды в нее сунул. 
Сделал из оленьего легкого лицо и приладил к одежде. Посадил чучело у костра — 
точь-в-точь человек у костра сидит, дремлет. А над костром котел с мясом висит. 
Взял с собой дождевик, пошел за стадо и спрятался в том самом месте, где только 
что враги прошли. А враги подошли к чучелу, стали боевыми ножами рубить по лицу.
 Рубят и приговаривают: «Гиик! Что тебе отец говорил? Чтобы ты не спал, когда 
варишь мясо! Чтобы крепко не спал! Чтобы не лежал у костра!»
Когда они перестали рубить, пощупали. Оказалось, что не лицо это, а оленье 
легкое.
— Ну и ну! Оказывается, не человек это! — говорят расстроенно.
Постояли немного в растерянности. Наконец их предводитель говорит:
— Давайте-ка поедим! Хозяин-то, наверное, убежал. Пусть спасибо скажет, что все 
без кровопролития у него отняли!
Ждут, когда мясо сварится.
С громким криком бросился на врагов Ванкачкор. Колотит по дождевику, дождевик 
гремит, а Ванкачкор кричит во все горло: «Гэй! Накидывайтесь на них! 
Накидывайтесь!»
Побежали враги в ту сторону, где две реки сливаются. Все оружие свое побросали. 
Олени их с обрыва сбрасывают, а те, кто от оленей увернулись, сами в речку 
попадали.
Когда все наконец стихло, перестал он стадо кружить. Успокоились олени. Сел 
Ванкачкор к костру и так хорошо поел!
Когда рассвело, пошел он к обрыву, туда, где реки сливаются, посмотреть, что 
там. Видит — везде на берегу побитые враги лежат. Одни мертвые, другие еще живы.
 Живых он добил.
Однажды сторожил он свое стадо с товарищем. Снова враги пришли, начали их 
теснить. Убил Ванкачкор двух оленей. Сварил целиком их маленькие желудочки. 
Говорит Ванкачкор своему товарищу:
— Давай проглотим их целиком, не жуя! Кто не сможет проглотить, того, значит, 
убьют враги!
Товарищ с большим трудом проглотил желудочек. Говорит ему Ванкачкор:
— Ну, значит, они тебя не убьют! Только разве сильную рану нанесут или хромым 
сделают.
Подошли враги. Остановились на привал. Стали луки готовить. Ванкачкор говорит 
товарищу:
— Пусть они сначала с тобой дерутся!
Стал товарищ стрелять из лука. Сразу троих убил. Но и его ранили: в руку, в 
мышцу попали. Ванкачкор говорит ему:
— Ну-ка отойди, теперь я буду стрелять!
По три стрелы спускал враз. Одной стрелой сразу трех врагов убивал. Всех одними 
стрелами перебил.
Ничего не могли враги с ним сделать, как и с Кунлелю. Он мог сражаться любым 
оружием: луком, копьем, годовалой важенкой. А зимой — и мерзлой тушей оленя.
Одним концом аркана мерзлую тушу по грудной части обвяжет, другой конец к шее 
туши привяжет. В середине аркана петли сделает, чтобы удобно держать. Бросятся 
на него враги с копьями, а он начнет эту мерзлую тушу, как пращу, вращать. 
Одной мерзлой тушей всех врагов уничтожит. Еще и до копья не дотронется — а уже 
все враги перебиты!
Ну, а уж если копье возьмет, в тот же миг всех врагов уничтожит! Все о нем.




91. Киегин и его сыновья




Рассказал Ёльгин (см. прим. к № 66), зап. и пер. П. Я. Скорик. Публикуется 
впервые.


Борьба двух племен за обладание оленьими стадами отражена также в текстах № 85, 
87, 88 и др.



Говорят, двое братьев жили. У старшего брата сын был. Звали того мальчика 
Эттуви
163
. Однажды отправился отец в другую землю один, оставил жену и сына. Прошло 
несколько дней, напали на них враги. Один из них, очень ловкий, взял насильно 
эту женщину в жены. На другой день отправились они домой на север и мальчика с