Глупый мангатхай послушался Колоноя: привязал он камень величиной с жеребенка 
спереди, другой — величиной с овцу — сзади и побрел по морю.
Дошел мангатхай до глубокого места и стал тонуть. Хотел было плыть, да камни 
мешают. Так и пошел глупый мангатхай ко дну. Так и не удалось ему съесть 
жирного Замая!




СТАРИК МОЛОНТОЙ

Давным-давно, говорят, жил на свете старик Молонтой: Вот оседлал он однажды 
своего сивого быка и поехал к Эрлен-хану. В дороге повстречался старику молодец 
Альбаша Хара, скакавший верхом на золотисто-рыжем коне.
— Здравствуй, старик Молонтой! Куда путь держишь? — спрашивает парень.
— Еду к хану Эрлену, хочу получить право на владение вселенной, — отвечает 
старик не моргнув глазом.
От такого ответа у молодца дух перехватило, позавидовал он Молонтою и говорит:
— А ведь я тоже еду к Эрлен-хану, тоже хочу получить право на владение 
вселенной. Состарившийся человек теряет цену, испорченное мясо не дает навару, 
сгнившие дрова дотлевают без пламени. Тебе, старик, одному не справиться с этим 
делом. Я же молод, силен, ловок. Возьми меня в помощники.
— Верные слова ты говоришь! — согласился старик. — Вдвоем нам будет и полегче, 
и повеселее. Поспешим к цели своих желаний.
— Не успеешь помешать мясо ягненка в котле, как мой скакун трижды обежит 
цветущую землю, четырежды — бескрайнюю степь, — похвалился Альбаша Хара.
— Да и мой бык не отстанет, — отвечает старик Молонтой.
— Как может твой облезлый бык равняться с моим скакуном! — возмутился Альбаша 
Хара. — Уймись, старик, и не произноси больше вздорных слов.
— А я говорю — не уступит в резвости и готов поспорить с тобой на любых 
условиях, — стоит на своем старик Молонтой.
— Я ставлю на кон своего скакуна! — разгорячился Альбаша Хара.
— А я своего любимого быка! — говорит Молонтой.
Ударили они по рукам. Тронул поводья своего коня молодец Альбаша Хара и 
помчался между небом и землей, подобно беркуту, обгоняя ветер, высекая искры из 
подвернувшихся под копыта горных вершин.
А старик Молонтой повернул своего быка головой на запад, в ту сторону, куда 
ускакал Альбаша Хара на золотисто-рыжем коне, и не спешит стронуться с места.
Вот вернулся молодец Альбаша Хара, объехав цветущую землю и бескрайние степи, а 
старик Молонтой все на том же месте стоит.
— Ты почему не пустил вскачь своего быка? — накинулся На старика Альбаша Хара.
— О чем ты говоришь?! — возмутился Молонтой. — Взгляни на бычью голову — раньше 
она была повернута на восток, а теперь — на запад. Я скакал впереди тебя, и мой 
бык уже успел отдышаться.
— Ты лжешь, старик, — говорит Альбаша Хара. — В дороге я видел большого 
светлого оленя, простреленного насквозь. Он истекал кровью у подножья горы 
Сумбэр. У желтого моря я видел серого волка, зализывающего раны. На границе 
степи и пустыни лев гнался за человеком. Видел ли это?
— Светлого оленя подстрелил я. Серого волка поднял на рога мой бык. А лев 
гнался за моим давнишним врагом, подстерегавшим меня на границе степи и пустыни.
 Не пытайся отодрать за уши безухого тарбагана, отдавай коня!
Делать нечего, отдал молодец своего коня. Сжалился Молонтой над проигравшим 
спор и взамен отдал своего быка.
— Владей, — говорит. — И помни доброту старика Молонтоя. Только у быка свои 
повадки. Когда сядешь на него верхом, он поначалу не стронется с места. Тогда 
ударь его между рогами железным молотом, и он полетит словно ветер, словно 
белка поскачет.
Сказав так, старик Молонтой вскочил на золотисто-рыжего коня и улетел, словно 
пущенная стрела, словно брошенный камень.
А молодец Альбаша Хара сел верхом на быка, ударил его тяжелым молотом по лбу 
так, что бык свалился замертво. Вздохнул молодец и отправился искать другие 
пути к овладенью вселенной.




ЖАГАР МЭШЭД ХАН

У Жагар Мэшэд хана голова была с курган, рот — с горный распадок, глаза — 
словно два котла, уши — словно потник по обе стороны седла. Имел хан шестьдесят 
четыре зуба. На его шелковом в клетку дэгэле блестело семьдесят четыре пуговицы.
 Было у Жагар Мэшэд хана три жены и сивый конь величиной с гору. Жил хан в 
довольстве.
Собрался однажды Жагар Мэшэд на охоту. Перед отъездом приходит к старшей ханше 
и говорит:
— Уезжаю поохотиться на три года. Что ты приготовишь к моему возвращению?
Отвечает старшая ханша:
— Сошью дэгэл с шестьюдесятью серебряными пуговицами.
Пошел он к средней ханше, то же самое спрашивает. Отвечает средняя ханша:
— Приготовлю нарядные унты с шестьюдесятью пятью застежками из серебра.