– Куда красивее!

Но это он мне вкручивал зря. Таких красивых, как Юнатан, не было нигде и быть 
не может.

Как-то раз одна из тетенек, которым мама шьет, сказала:

– Милая фру Лейон, ваш сын похож на сказочного принца.

И она говорила не обо мне, это уж точно!

Юнатан и в самом деле был похож на сказочного принца. Волосы у него отливали 
золотом, глаза синие, сияющие, зубы белые, красивые, а ноги совсем прямые.

К тому же он был добрый и сильный, все умел, все понимал и учился лучше всех в 
классе. Все ребята во дворе ходили за ним по пятам и хотели играть с ним. Он 
придумывал для них разные игры и приключения, а я не мог с ним играть, ведь я 
только и делал, что изо дня в день лежал на старом кухонном диванчике. Но когда 
Юнатан приходил домой, он рассказывал мне про все, что он делал, что видел, что 
слышал и что читал. Он мог сколько угодно сидеть со мной на краю диванчика и 
рассказывать. Юнатан тоже спал в кухне на раскладушке, которую каждый день 
вытаскивал из шкафа. И даже когда он ложился спать, он продолжал рассказывать 
мне сказки и всякие истории, покуда мама не кричала нам из комнаты:

– А ну-ка замолчите! Калле нужно спать!

Но спать трудно, когда все время кашляешь. Иногда Юнатан вставал среди ночи и 
кипятил для меня воду с медом, чтобы смягчить кашель. Добрый был Юнатан!

В тот вечер, когда я боялся умереть, он сидел со мной по нескольку часов и 
рассказывал про Нангиялу, правда тихонько, чтобы мама не услыхала. Она, как 
всегда, сидела и шила, швейная машинка стоит у нее в комнате. Она и спит в этой 
комнате. Ведь у нас всего одна комната и кухня. Дверь была открыта, и мы 
слышали, как она поет про моряка, который плавает где-то далеко в море. Она, 
наверно, думает про папу, когда поет. Я помню только несколько строчек из этой 
песни:

		Пусть суждено мне погибнуть
		В морской пучине, -
		Не плачь, моя нежная,
		Милый тебя не покинет.
		Душа моя – белый голубь -
		В окно постучится.
		Открой! Приголубь на груди
		Усталую птицу…(1)

Это красивая и печальная песня, но Юнатан только засмеялся и сказал:

– Послушай, Сухарик, может, ты тоже прилетишь ко мне однажды вечером? Из 
Нангиялы. Обернешься белой голубкой и сядешь на подоконник. Прилетай 
обязательно.

Тут я начал кашлять, и он, как всегда, взял меня на руки, чтобы мне полегчало, 
и пропел:

		Ты обернись
		Голубкой белокрылой
		И прилетай ко мне,
		Сухарик милый…

И тут я подумал: «Что мне делать в Нангияле без Юнатана? Без него мне там 
придется плохо. Что толку, если там будут сказки и приключения, а Юнатана не 
будет! От страха я и не пойму, что мне там делать».

– Не хочу я туда, – сказал я и заплакал. – Я хочу всегда быть с тобой, Юнатан!

– Так ведь я тоже когда-нибудь попаду в Нангиялу, ясно тебе? Когда-нибудь, хоть 
и не теперь.

– Да-а! Не теперь! Может, ты будешь жить до девяноста лет, а я буду там все 
время один.

Тогда Юнатан сказал, что в Нангияле время совсем другое, чем на земле. Даже 
если он проживет до девяноста лет, мне покажется, будто его не было со мной 
всего два дня. Ведь время там не настоящее, как у нас.

– Уж два-то дня потерпеть один ты сможешь, – сказал он. – Будешь лазить по 
деревьям, сидеть у костра в лесу или удить рыбу на берегу какой-нибудь речушки, 
ведь тебе этого всегда хотелось. Только ты вытащишь окуня, а я уже тут как тут, 
прилетел! А ты спрашиваешь: «Никак ты уж здесь, Юнатан?»