— Вот будет смешно, — сказал Боссе, — если мы вдруг увидим в каком-нибудь 
журнале фотографию Карлсона… Представляешь, он сидит у себя в гостиной, 
любуется букетом красных роз…

— Заглохни! — оборвал его Малыш. — Ты же знаешь, что у Карлсона никакой 
гостиной нет, у него всего-навсего одна комнатушка, и никаких роз там нет.

Да, всё это Боссе знал и сам. Однажды все они — и Боссе, и Бетан, и мама, и 
папа — правда, только один раз, видели домик Карлсона. Они вылезли на крышу 
через слуховое окно — обычно так лазают только трубочисты, — и Малыш показал им 
маленький домик за трубой.

Мама немножко испугалась, когда поглядела с крыши вниз, на улицу. У неё даже 
закружилась голова, и ей пришлось схватиться рукой за трубу.

— Малыш, обещай мне сейчас же, что ты никогда не полезешь на крышу один, — 
сказала она.

— Ладно, — буркнул Малыш, подумав. — Я никогда не полезу на крышу один… раз я 
полезу туда с Карлсоном, — добавил он шёпотом.

Но мама, видно, не расслышала его последних слов; ну и ладно, пусть она пеняет 
на себя. Как она может требовать, чтобы Малыш никогда не бывал у Карлсона? Мама 
ведь и понятия не имеет, как весело сидеть в тесной комнатке Карлсона, битком 
набитой всякими диковинными и чудными вещами.

«А теперь, после этой дурацкой статьи, всё, наверное, кончится!» — с горечью 
думал Малыш.

— Ты должен предупредить Карлсона, — сказал папа, — пусть будет поосторожней. 
Некоторое время ему лучше не летать по Вазастану. Вы можете играть в твоей 
комнате, тогда его никто не увидит.

— Но если он начнёт безобразничать, я его живо выставлю вон, — добавила мама и 
протянула Малышу тарелку с кашей.

Бимбо тоже получил свою порцию каши. Папа попрощался и пошёл на работу. И маме, 
как выяснилось, тоже надо было уходить.

— Я иду в бюро путешествий, чтобы узнать, нет ли там для нас какого-нибудь 
интересного маршрута. Папа на днях уходит в отпуск, — сказала она и поцеловала 
Малыша. — Я скоро вернусь.

И Малыш остался один. Один с Бимбо, с тарелкой каши и со своими мыслями. И с 
газетой. Он придвину её к себе и стал разглядывать. Под заметкой о Карлсоне 
была напечатана фотография огромной белого парохода, который прибыл с туристами 
в Стокгольм и стоял теперь на якоре в Стремене. Малыш долго глядел на снимок — 
белый пароход был невероятно красив! Как Малышу захотелось подняться на борт 
этого прекрасного корабля и уплыть куда-нибудь далеко-далеко!

Он старался смотреть только на эту фотографию, но взгляд его то и дело 
соскальзывал на крупные буквы заголовка:




«Что это: летающий бочонок или нечто другое?»


Малыш очень разволновался. Необходимо как можно скорее поговорить с Карлсоном, 
но сделать это надо осторожно, чтобы не испугать его, а то он вдруг улетит и 
никогда больше не вернётся!

Малыш вздохнул. И нехотя сунул в рот ложку каши. Но кашу не проглотил, а держал 
её на языке, словно желал получше распробовать. Малыш был маленьким худеньким 
мальчиком с плохим аппетитом — таких ведь немало. Он мог часами сидеть перед 
тарелкой с едой и вяло ковырять ложкой или вилкой, но так и не доесть до конца.

«Что-то каша невкусная, — подумал Малыш. — Может, будет вкуснее, если добавить 
сахарку…» Он потянулся за сахарницей, но в эту минуту услышал гул мотора у окна,
 и тут же в кухню влетел Карлсон.

— Привет, Малыш! — крикнул он. — Ты знаешь, кто лучший в мире друг? А ещё 
угадай, почему этот друг появился здесь именно сейчас!

Малыш поспешно проглотил кашу, которую так долго держал во рту.

— Лучший в мире друг — это ты, Карлсон! Но я не знаю, почему ты прилетел именно 
сейчас.