он будет сидеть там до самой смерти.
   "Вот они обрадуются-то, и мне не придется попусту бегать взад-вперед,
- подумал он. - Но и они пусть не суются ко мне в столярку, нет уж.  По-
надобится папе постругать доски, а негде. Да это и к лучшему, а не то он
еще оттяпает себе пальцы. Не знаю никого другого, кроме папы, кому выпа-
дало бы столько бед в один день! "
   Когда совсем стемнело, пришла мама Эмиля и отодвинула наружный  засов
на двери столярной. Потянув дверь на себя, она увидела, что  та  заперта
изнутри. Мама улыбнулась и ласково позвала:
   - Эмиль, миленький, не бойся, папа уже лег спать. Можешь выйти!
   Но в ответ из столярной донеслось лишь жуткое:
   - Ха! Ха! Ха!
   - Почему ты говоришь: "Ха! Ха! Ха!"? - удивилась мама. - Отопри дверь
и выходи, миленький Эмиль!
   - Никогда больше я отсюда не выйду,  -  замогильным  голосом  ответил
Эмиль. - Суньтесь только, стрелять буду!
   Тут мама Эмиля увидела, что ее мальчуган стоит  у  окна  столярной  с
ружьем в руках. Вначале она не поверила, что он грозится всерьез. А ког-
да наконец поняла, что он не шутит, с плачем бросилась в дом и разбудила
папу.
   - Эмиль сидит в столярке и не хочет выходить, -  всхлипывала  она.  -
Что нам делать?
   Маленькая Ида тоже проснулась и заревела. И все вместе - папа с мамой
и маленькая Ида - помчались в столярную. Альфред и Лина, миловавшиеся на
крылечке людской, вынуждены были, к великой досаде Лины, бежать вместе с
ними. Надо было помочь уговорить Эмиля выйти из столярной.
   Поначалу папа был настроен весьма решительно.
   - Ничего, выйдешь сам, когда проголодаешься! - закричал он.
   - Ха! Ха! Ха! - только и ответил снова Эмиль.
   Папа не знал, что хранилось у Эмиля в жестяной банке за верстаком.  А
был там небольшой, но все же хороший запас еды! Хитрый Эмиль заранее по-
заботился о том, чтобы не умереть с голода. Ведь никогда  не  знаешь,  в
какой день и час снова угодишь в заточенье. Поэтому он всегда держал про
запас еду в своей банке. Теперь там лежали белый хлеб и  сыр,  несколько
ломтиков холодной свинины, горсточка сушеных вишен и довольно много  су-
харей. Воины в осажденных крепостях выдерживали осаду с меньшим  запасом
провизии.
   Эмиль представил себе, что столярка - осажденная крепость, и он будет
защищать ее от всех врагов. Храбрый, как настоящий полководец, он  стоял
у слухового оконца и целился из ружья.
   - Ни с места, стрелять буду! - вопил он.
   - О, Эмиль, милый мой мальчик, не говори так, а лучше выходи  скорее,
- всхлипывала мама.
   Но и ее слова не помогли. Эмиль был неумолим, не помогло даже предло-
жение Альфреда.
   - Слышь, Эмиль, выходи, пойдем на озеро купаться вдвоем - только мы с
тобой! Ты и я!
   - Нет уж! - с горечью закричал Эмиль. - Сиди себе на крылечке  с  Ли-
ной, на здоровье! А я... я посижу здесь!
   Так оно и вышло. Эмиль остался сидеть где сидел. И когда все увидели,
что ни угрозы, ни просьбы не помогают, папе  с  мамой  и  маленькой  Иде
пришлось вернуться домой и лечь спать.
   Печальный был этот субботний вечер. Мама и маленькая  Ида  плакали  в
три ручья, а папа только вздыхал, лежа в постели, - ведь и ему не хвата-
ло его мальчугана, который обычно лежал вон там в кроватке: кудрявая го-
ловка на подушке, а сбоку - кепчонка и ружье.
   Понятно, Лина была не из тех, кто скучал по Эмилю, и не из тех,  кому
хотелось идти спать. Ей хотелось спокойно посидеть на крылечке с Альфре-
дом, и она была даже рада, что Эмиль остался в столярной.
   - Кто его знает, сколько этот проказник усидит на месте, - пробурчала
она и, тихонько подойдя к двери, закрыла дверь на засов.
   Альфред так рьяно играл на гармошке и пел, что не  заметил  коварства
Лины. "Скачет с поля брани молодой гусар..." - распевал он. Эмиль слушал
его, сидя на своем чурбане, и тяжко вздыхал.
   Лина, обвив шею Альфреда, как всегда, нашептывала ему что-то на  ухо,
а Альфред отвечал, как всегда:
   - Ну да ладно, женюсь на тебе, так уж и быть, коли тебе это  в  самом
деле позарез надо, только спешить-то некуда...
   - Хоть бы на будущий год, а? - упрямо твердила Лина, и тогда Альфред,
вздохнув еще более тяжко, чем Эмиль, запел  про  "Невесту  льва".  Эмиль
слушал эту песню, сидя в столярной, и думал о том, как было  бы  здорово
пойти с Альфредом на озеро.
   - Ясное дело, - пробурчал он себе под нос. - Я  мог  бы  спокойненько
пройтись с Альфредом и искупаться, а потом снова залезть в столярку, раз
мне так теперь захотелось...
   Эмиль бросился к двери и откинул крючок. Но что толку, если  зловред-
ная Лина заперла дверь на засов? Дверь не поддавалась, хотя Эмиль толкал
ее изо всех сил. Тут Эмиль все понял. Он догадался, кто его запер.
   - Ну, я ей покажу, - пригрозил он. - Она у меня еще узнает.  Она  еще
увидит!