не ответила; дело 
в том, что морские коровы не в состоянии говорить, у них в шее всего шесть 
позвонков вместо семи, 
и морские жители уверяют, что это мешает им разговаривать даже между собой. 
Зато, как нам 
известно, в передних ластах у них есть по лишнему суставу и, размахивая ими то 
вверх, то вниз, то в 
стороны, они делают знаки, которые служат им чем-то вроде неуклюжего 
телеграфного кода.
     К рассвету грива Котика ощетинилась, а его терпение отправилось туда, куда 

уходят мертвые 
крабы. В это время морские коровы медленно двинулись к северу; время от времени 

они 
останавливались для нелепых совещаний, с вечными поклонами; Котик плыл вслед за 

ними, говоря 
себе: такие глупые существа давным-давно были бы перебиты, если бы они не нашли 

какого-нибудь 
безопасного острова; а то, что достаточно хорошо для морской коровы, хорошо и 
для котика. Но все-
таки я хотел бы, чтобы они поторопились.
     Скучное это было время для Котика. Стадо никогда не делало больше сорока 
или пятидесяти миль 
в день; на ночь морские коровы останавливались для еды, во время пути держались 

близ берега; 
Котик плавал вокруг них, проносился над ними, нырял под ними, однако не мог 
ускорить их хода, 
хотя бы немного. Когда коровы сильно продвинулись к северу, они принялись 
устраивать совещания 
через каждые несколько часов, при этом по-прежнему раскланиваясь, и Котик чуть 
не обкусал все 
свои усы от досады; наконец он заметил, что морские коровы двигаются по теплому 

течению, и с 
этих пор начал уважать их.
     Раз ночью они погрузились в светлую воду, - утонули как камни, - и в 
первый 
раз с тех пор, как 
Котик узнал их, поплыли быстро. Он пустился вслед за ними, и их скорость 
изумила 
его: он никак не 
думал, чтобы эти неуклюжие животные могли двигаться с такой ловкостью. Вот они 
направились к 
прибрежному утесу, который уходил в глубокую воду, и вошли в темное отверстие 
близ его 
подножия на двадцать сажень ниже поверхности моря. Долго-долго плыли они по 
этому темному 
коридору, и Котику захотелось вдохнуть свежий воздух раньше, чем он вышел из 
туннеля, через 
который его вели странные существа.
     - Гривка моя! - произнес Котик, когда он, хватая ртом воздух и отдуваясь, 
очутился по ту 
сторону подземного хода. - Долго пришлось мне пробыть под водой, но стоило!
     Морские коровы рассеялись и лениво пощипывали травы по краям самого 
прекрасного берега, 
который когда-либо видел Котик. На целые мили тянулись мягко обточенные водой 
камни, годные 
для котиковых "детских"; дальше поднимался отлогий песчаный берег, удобный для 
игр молодежи; 
были здесь и прибрежные камни, где холостяки могли танцевать, трава, в которой 
они могли 
валяться, и песчаные дюны для лазания по ним вверх и вниз. Но самое лучшее, по 
запаху воды, 
который не обманывает котика, Котик понял, что в этом месте никогда не бывали 
люди.
     Прежде всего он удостоверился, что рыбы много; потом проплыл вдоль берега 
и 
сосчитал 
восхитительные низкие песчаные острова, полуприкрытые прекрасным клубящимся 
туманом. К 
северу в море выходил ряд мелей, перекатов и скал, которые не подпустили бы ни 
одно судно к 
берегу ближе, чем на шесть миль; между островами и материком тянулась полоса 
глубокой воды, 
подходившей к отвесным утесам, и где-то там, под этими скалами, скрывалось