заставляют их 
драться; делают ожерелья, нанизывая на нити красные и черные орехи джунглей, 
или 
наблюдают, 
как ящерица трется на камне или как близ болота змея охотится за лягушкой. 
Потом 
они поют 
длинные-длинные песни со странными туземными вскрикиваниями в конце. И день 
кажется им 
длиннее целой жизни многих людей, лошадей и буйволов; в руки глиняных 
человечков 
вставляют 
тростинки, считая, что это короли, остальные же фигурки их армии; или что это 
божества, которым 
надо поклоняться. Наступает вечер; дети кричат; буйволы неуклюже, с шумом, 
похожим на 
ружейные выстрелы, поднимаются из клейкого ила, один за другим выходят из 
болота 
и вереницей 
тянутся через посеревшую равнину к мерцающим огням деревни. День изо дня Маугли 

водил 
буйволов к болотам; день изо дня он замечал волка в полутора миле от себя на 
другой окраине 
долины, таким образом узнавая, что Шер Хан еще не вернулся, и день изо дня 
лежал, прислушиваясь 
к звукам в траве и грезя старой жизнью в джунглях. Если бы хромая лапа Шер Хана 

сделала 
неверный шаг в зарослях близ Венгунги, Маугли услышал бы его в тишине этих 
долгих беззвучных 
утр.
     Наконец наступил день, в который он не увидел Серого Брата на условном 
месте, засмеялся и 
отвел буйволов к лощине подле дерева дхак, залитого золотисто-красными цветами. 

Там сидел 
Серый Брат с ощетинившейся спиной.
     - Он прятался целый месяц, чтобы ты перестал остерегаться; прошлой ночью 
он 
пришел сюда с 
Табаки и рассматривал твой след, - задыхаясь сказал волк.
     Маугли нахмурился.
     - Я не боюсь Шер Хана, но Табаки очень хитер.
     - Не бойся, - слегка облизывая губы сказал Серый Брат. - На заре я 
встретил 
Табаки. Теперь 
он передает свою мудрость коршунам, но раньше, чем я переломил ему спину, 
сказал 
мне 
решительно все. Шер Хан решил сегодня вечером подстеречь тебя подле деревенских 

ворот. Он 
пришел именно ради тебя и до поры до времени лежит в большом сухом рве.
     - Он ел сегодня или охотится с пустым желудком? - тревожно спросил Маугли, 

потому что от 
ответа волка зависела его жизнь или смерть.
     - На заре он убил кабана, а также пил. Вспомни: ведь Шер Хан никогда не 
мог 
голодать, даже 
ради мести.
     - О, глупец, глупец! Что за щенок щенка! Он ел, пил и воображает, что я 
буду ждать, пока он 
выспится? Где он лежит? Если бы нас было десятеро, мы могли бы покончить с 
ним... Эти буйволы 
не нападут на него, пока не почуют; а к несчастью, я не умею говорить на их 
наречии! Можем ли мы 
пойти по его следам так, чтобы они его почуяли?
     - Он нарочно переплыл через Венгунгу далеко, чтобы этого не случилось, - 
ответил Серый 
Брат.
     - Я знаю, это совет Табаки; сам Лунгри никогда не додумался бы до такой 
вещи. - Маугли 
стоял и думал, положив палец в рот. - Большой ров? Он выходит на равнину меньше 

чем в 
полумиле отсюда. Я могу прогнать стадо через джунгли к верхней точке рва, потом 

повернуть вниз,