положить и его на осла, жрец посоветовал мужу Мессуа как можно скорее послать 
Маугли на работу. 
На следующий же день староста деревни приказал мальчику уйти с буйволами и 
сторожить их, пока 
они будут пастись. Маугли был более чем доволен. С этой минуты он считал себя 
на 
службе у 
деревни и в сумерки вошел в кружок, по вечерам собиравшийся на каменной 
платформе под 
большим фиговым деревом. Это был сельский клуб; там сходились, чтобы вместе 
покурить: 
староста, сторож, цирюльник, знавший все деревенские сплетни, и старый Бульдео, 

деревенский 
охотник, обладатель мушкета. На верхних ветвях дерева сидели обезьяны и 
болтали; 
под платформой 
было отверстие, в котором жила кобра, и ей каждый вечер ставили блюдечко с 
молоком - она 
считалась священной. Старики сидели вокруг дерева, до поздней ночи 
разговаривали, тянули дым из 
больших хукасов (курительных трубок с водой) и рассказывали удивительные 
истории 
о богах, 
людях, привидениях и еще более удивительные вещи о зверях в джунглях и их 
привычках. 
Обыкновенно они говорили так долго, что наконец глаза детей, сидевших с внешней 

стороны круга 
взрослых, казалось, бывали готовы выскочить из орбит. Больше всего говорилось о 

животных, так 
как джунгли подходили вплотную к деревне; олень и кабан поедали их всходы, а 
время от времени, в 
сумерках, от самых деревенских ворот тигр уносил человека.
     Маугли, понятно, знавший кое-что о предмете их бесед, закрыл лицо руками, 
стараясь не 
показать, что он смеется. Пока Бульдео, положив мушкет поперек колен, переходил 

от одной 
изумительной истории к другой, плечи Маугли тряслись от хохота.
     Бульдео объяснил, что тигр, который унес сына Мессуа, был тигром-призраком 

и что в его теле 
жил дух дурного старика-ростовщика, умершего за несколько лет перед тем.
     - Я знаю, что это правда, - сказал он, - потому что ростовщик Пурун Дас 
хромал со времени 
той схватки, когда были сожжены его отчетные книги; тигр же, упомянутый мною, 
тоже хромает: это 
видно, потому что от его лап остаются неодинаково глубокие следы.
     - Правильно, правильно, это, конечно, правда, - подтвердили седобородые 
люди, одновременно 
покачивая головами.
     - Не похожи ли такие рассказы на бред? - сказал Маугли. - Этот тигр, как 
все знают, хромает 
потому, что он родился хромым. Только дети могут верить, будто душа ростовщика 
живет в 
животном, у которого нет даже мужества шакала.
     На секунду Бульдео от изумления онемел, а староста широко открыл глаза.
     - Ого! Это говорит бродяга из джунглей? - сказал Бульдео. - Если уж ты так 

умен, лучше 
принеси кожу тигра в Кханивару, потому что правительство оценило его жизнь во 
сто рупий. А еще 
лучше не болтай, когда говорят старшие.
     Маугли поднялся, чтобы уйти.
     - Весь вечер я слушал, - бросил он через плечо, - и за исключением двух-
трех раз, Бульдео не 
сказал ни слова правды о джунглях, которые подходят к самым его дверям. Могу ли 

я после этого 
верить в рассказы о призраках, божествах и лесных духах, которых, по его словам,
 
он видел?
     - Этому мальчику давно пора начать пасти стада, - проворчал староста; 
Бульдео же, 
рассерженный дерзостью Маугли, отодвинулся и фыркнул.
     В силу обычая большей части индусских деревень, несколько мальчиков должны 

ранним утром