Шер Хан заслонили свободное отверстие. А позади тигра визжал Табаки:
     - Мой господин, мой господин, он вошел сюда!
     - Шер Хан оказывает нам великую честь, - сказал Волк Отец, но в его глазах 

был гнев. - Что 
угодно Шер Хану?
     - Сюда вошел детеныш человека, - ответил тигр. - Его родители убежали. 
Отдай мне его.
     Как и говорил волк, Шер Хан прыгнул в костер дровосека и теперь бесновался 

от боли в 
обожженных лапах. Но Волк Отец знал, что тигр не мог войти в слишком узкое для 
него отверстие 
пещеры. И так уже края боковых камней сдавливали плечи Шер Хана и его лапы 
сводила судорога; 
то же самое чувствовал бы человек, если бы он старался поместиться в бочонок.
     - Волки - свободный народ, - сказал глава семьи. - Они слушаются вожака 
стаи, а не какого-
нибудь полосатого поедателя домашнего скота. Человеческий детеныш - наш; мы 
убьем его, если 
захотим.
     - Вы захотите, вы не пожелаете! Что это за разговоры? Клянусь убитым мной 
быком, я не буду 
стоять, нюхая вашу собачью будку и прося того, что мне принадлежит по праву. 
Это 
говорю я, Шер 
Хан.
     Рев тигра наполнил всю пещеру, как раскаты грома. Волчица Мать стряхнула с 

себя своих 
детенышей и кинулась вперед; ее глаза, блестевшие в темноте как две зеленые 
луны, глянули прямо 
в пылающие глаза Шер Хана.
     - Ты говоришь, а отвечаю я, Ракша. Человеческий детеныш мой, хромуля! Да, 
мой. Его не 
убьют! Он будет жить, бегать вместе со стаей, охотиться со стаей и, в конце 
концов, убьет тебя, 
преследователь маленьких голых детенышей, поедатель лягушек и рыб! Да, он убьет 

тебя! А теперь 
убирайся или, клянусь убитым мной самбхуром (я не ем палого скота), ты, 
обожженное животное, 
отправишься к своей матери, хромая хуже, чем в день твоего рождения! Уходи!
     Отец Волк посмотрел на нее с изумлением. Он почти позабыл тот день, в 
который после честного 
боя с пятью другими волками увел с собой свою подругу; или время, когда она 
бегала в стае и ее 
называли Демоном не из одной любезности. Шер Хан мог встретиться лицом к лицу с 

Волком 
Отцом, но биться с Ракшей не хотел, зная, что на ее стороне все выгоды и что 
она 
будет бороться 
насмерть. Поэтому со страшным ворчанием он попятился, освободился из входа в 
пещеру и, 
наконец, крикнул:
     - Каждая собака лает у себя во дворе! Увидим, что-то скажет сама стая об 
этом нежничаньи с 
приемышем из человеческого племени! Он - мой и, в конце концов, попадется мне в 

зубы, говорю 
вам, о вы, пушистохвостые воры!
     Волчица, задыхаясь, бросилась обратно к своим волчатам, и Отец Волк 
серьезно сказал ей:
     - В этом отношении Шер Хан прав. Человеческого детеныша надо показать стае.
 
Скажи, ты все 
еще хочешь оставить его у себя?
     - Хочу ли? - произнесла она. - Он - бесшерстый, голодный, пришел ночью, 
совсем один, а 
между тем не боялся. Смотри: он оттолкнул одного из моих детей! Этот хромой 
злодей убил бы его и 
убежал в Венгунга; к нам пришли бы люди и в отместку разрушили бы все наши 
логовища. 
Оставляю ли я его у себя? Ну, конечно. Лежи, лежи, лягушечка, о ты, Маугли... 
Да, да, я назову тебя 
Маугли - лягушка... и когда-нибудь ты будешь охотиться на Шер Хана, как он 
охотился на тебя.
     - Но что-то скажет наша стая? - протянул Отец Волк.
     Закон Джунглей очень ясно говорит, что каждый вновь женившийся волк может