соскользнула на 
землю с полными коры когтями.
     - Почему ты не предостерег человеческого детеныша? - прогремела она 
бедному 
Балу, который 
пустился бежать неуклюжей рысью в надежде догнать обезьян. - Стоило бить его до 

полусмерти, 
если ты не предупреждал его!
     - Скорее, скорее! Мы... Мы еще можем нагнать их, - задыхаясь проговорил 
Балу.
     - Таким-то шагом? Этот бег не утомил бы даже раненой коровы. Учитель 
Закона, избиватель 
детенышей, если ты прокачаешься так с милю, ты лопнешь. Садись и думай. 
Придумай 
план. 
Незачем гнаться. Если мы слишком близко подойдем к ним, они еще, пожалуй, 
бросят 
его.
     - Эррула! Ву! Если обезьянам надоело тащить детеныша, они уже бросили его. 

Кто может 
верить Бандар-логу? Брось мертвых нетопырей на мою голову! Дай мне глодать 
почерневшие кости! 
Катай меня в сотах диких пчел, чтобы они до смерти искусали меня, и похорони 
мое 
тело вместе с 
гиеной, потому что я самый несчастный медведь в мире! Эрорулала! Вахуа! О, 
Маугли, Маугли! 
Зачем я ломал тебе голову, а не предостерег тебя от Обезьяньего Народа? Может 
быть, я выбил из 
его ума заданный ему на сегодня урок, и он останется в джунглях один, позабыв 
Великие Слова!
     Балу прижал лапы к ушам и со стоном покачивался взад и вперед.
     - Во всяком случае, некоторое время тому назад он правильно сказал мне их, 

- нетерпеливо 
заметила Багира. - Балу, у тебя нет ни памяти, ни чувства собственного 
достоинства. Что подумали 
бы джунгли, если бы я, черная пантера, свернулась, как дикобраз Икки, и 
принялась выть?
     - Какое мне дело до того, что обо мне думают в джунглях? Может быть, он 
уже 
умер.
     - Если только обезьяны не бросят его ради потехи или не убьют из лености, 
я 
не опасаюсь за 
человеческого детеныша. Он умен, хорошо обучен, главное же, все в джунглях 
боятся его глаз. 
Однако (и это очень дурно) он во власти Бандар-лога, а это племя не страшится 
никого из нас, так 
как оно живет на деревьях. - Багира задумчиво полизала одну из своих передних 
лап.
     - Как я глуп! О, толстый, бурый, вырывающий корни, дурак! - внезапно 
распрямляясь, сказал 
Балу. - Правду говорит дикий слон Хати: "На каждого свой страх". Бандар-лог 
боится питона скал 
Каа. Он не хуже их поднимается на деревья и ночью крадет молодых обезьян. При 
звуке его имени, 
хотя бы произнесенном шепотом, у них холодеют хвосты. Идем к Каа.
     - Ну что он сделает для нас? Он безногий, значит, не принадлежит к нашему 
племени, и у него 
такие дурные глаза, - сказала Багира.
     - Он очень стар и очень хитер, главное же, постоянно голоден, - ответил 
Балу. - Обещай дать 
ему несколько коз.
     - Насытившийся Каа спит целый месяц. Может быть, питон и теперь спит, но 
даже если и не 
спит, так он, пожалуй, сам захочет убить для себя козу. - Плохо знавшая Каа 
Багира, понятно, 
сомневалась.
     - В таком случае, мы с тобой, старая охотница, заставим его послушаться 
нас.
     Тут Балу потерся своим побелевшим бурым плечом о пантеру, и они вместе 
отправились 
отыскивать Каа, питона скал.
     Они застали его на скалистой, нагретой солнцем, площадке; растянувшись, он 

любовался своей 
прекрасной новой кожей. Последние десять дней питон провел в уединении, так как