Тем не менее Котуко и северянка чувствовали себя счастливее прежнего. Если 

лед сломается, им 
не придется больше выжидать и страдать. Духи, привидения и волшебные существа 
двигались по 
качающемуся льду, значит, девушка и ее спутник могли вступить в область Седны 
вместе с этими 
удивительными существами, продолжая чувствовать волнение и восторг. Буря 
улеглась, они вышли 
из хижины; шум на горизонте постепенно возрастал, и крепкий лед стонал и трещал 

вокруг них.
     - Он все еще ждет, - заметил Котуко.
     На вершине снежного холма, не то сидя, не то скорчившись, ждало 
восьминогое 
чудовище, 
которое они видели три дня тому назад, и выло страшным голосом.
     - Пойдем за ним, - сказала девушка. - Может быть, Квикверн знает дорогу, 
которая ведет не к 
Седне. - Она взялась за постромку, но зашаталась от слабости. Чудовище неуклюже 

и медленно 
двинулось по снежным гребням, постоянно держась направления ж земле; они пошли 
за ним, а 
ворчащий гром на окраине ледяного поля раскатывался и становился ближе. 
Поверхность льда, 
треща, раскалывалась по всем направлениям; огромные ледяные пласты, толщиной 
футов в десять и 
от нескольких ярдов до двадцати акров в квадрате, ныряли, прыгали, находили 
один 
на другой или 
на еще невзломанную поверхность ледяного поля, повинуясь сильным волнам, 
которые 
сотрясали их 
и с пеной прокатывались между ними. Этот лед, похожий на таран, составлял, так 
сказать, первую 
армию, высланную морем против ледяных полей. Непрерывный грохот и удары 
огромных 
пластов 
почти поглощали треск и звон тех партий отдельных ледяных глыб, которые ветер 
загонял под 
крепкий лед, как мы прячем карты под салфетку на столе. В мелкой воде ледяные 
пласты 
громоздились друг на друга; нижние врезались в ил на глубине пятидесяти футов; 
а 
бушующее море 
так сильно напирало на илистый лед, что, наконец, давление воды снова двигало 
вперед все эти 
груды. Вдобавок буря и течения принесли с собой настоящие айсберги, плавающие 
ледяные горы, 
оторванные от берега Гренландии или от северного берега полуострова Мельвиля. 
Они 
торжественно ударились о лед; белые волны разбивались о них, и они шли к 
ледяному полю, точно 
древний флот на всех парусах. Гора, казалось, готовая унести весь мир раньше, 
чем беспомощно 
сесть на мель, переворачивалась, валялась среди пены, грязи и разбрасывала 
замерзшие брызги, 
тогда как гораздо меньший и не такой высокий обломок льда врезался в плоский 
край ледяного поля, 
раскидывая во все стороны целые тонны льда раньше, чем останавливался. 
Некоторые 
глыбы, точно 
мечи, прорубали каналы с неровными краями; некоторые рассыпались градом 
осколков, из которых 
каждый весил несколько десятков тонн, и все катились и вращались среди ледяных 
торосов. Иногда 
льдины, сев на мель, дыбом поднимались над водой, кривились, точно от боли, и 
тяжело падали 
набок, а волны их захлестывали.
     По всей северной окраине ледяного поля, насколько хватало глаз, 
происходила 
сумятица: лед 
ломался, толкался, принимал всевозможные формы. С того места, где были Котуко и 

северная 
девушка, все это смятение, вся эта борьба казались какой-то беспокойной рябью, 
каким-то 
незначительным движением на горизонте; но оно с каждым мгновением приближалось 
к