— День добрый! — отвечал староста. — Разве я тебе хозяин?
— Неужто забыл, как я у тебя целых три года служил за три шиллинга?
— Ну и ну, как скоро сумел ты разбогатеть, — подивился староста, — Как же ты в 
большие господа-то пролез?
— Такова, видно, моя доля.
— Да ты забавник, как я погляжу, вот и скрипка при тебе.
— Всегда мне охота было народ веселить, чтоб люди
в пляс пускались, — сказал парнишка, — а еще есть у меня ружьё — настоящее 
сокровище! Во что ни прицелюсь, во всё попадаю, нет для этого ружья далёкой 
мишени. Видишь там, на ёлке, сороку? Спорим, я её собью прямо нам под ноги?
Староста готов был поставить и коня, и дом, и сто далеров на то, что Фрикку 
Коротышу такое не под силу. А пока вот — ставит все деньги, какие у него при 
себе случились — мол, остальное принесёт, когда проспорит. Не сомневался 
староста, что ни одно ружьё в мире так далеко не стреляет. Грохнул выстрел, и 
грянулась сорока в кусты шиповника, в самую гущу. Полез староста сороку 
доставать, вытащил и подаёт Коротышу. А тот — за скрипочку, и пошёл староста 
кренделя выписывать по кустам, колючки в него так и впивались. Парнишка всё 
играл, а староста плясал. Как он ни плакал и ни умолял, играл Фрикк Коротыш до 
тех пор, пока староста всю одежду в клочья не разодрал — и нитки целой не 
осталось.
«Ну вот, теперь ты такой же оборванец, каким был я, когда уходил с твоей службы,
 — сказал Фрикк Коротыш, — иди с Богом». Но прежде должен был староста отдать 
ему всё, что проспорил из-за сороки.
Придя в город, обосновался Фрикк Коротыш на постоялом дворе. Играл себе на 
скрипке, людям на радость, и горя не знал: ведь никто ни в чем не мог ему 
отказать.
Здесь бы и сказке конец, да пришла за ним стража. Хотели было его схватить и 
отвести в городской совет, потому как нажаловался на него староста. Дескать, 
напал на него Коротыш, ограбил и так избил, что чуть душа не отлетела; надо его 
за это повесить. Но на любой совет был у Коротыша ответ, его скрипочка. Заиграл 
он на ней, и заплясала стража: плясали-плясали, пока совсем не уморились и на 
пол не повалились. Отправили за ним солдат и караульных, да только так же дело 
обернулось: достал Фрикк Коротыш скрипку, и солдаты в пляс пустились и не могли 
остановиться, пока скрипка не умолкла. А сил у них не осталось и того раньше.
Наконец скрутили Фрикка Коротыша обманом: ночью, пока он спал. Как его схватили,
 тотчас осудили и решили тут же повесить. Повели к виселице. Поглазеть на это 
чудо много народу собралось, пришёл и староста. Места себе от радости не 
находит, что к нему деньги вернутся, да и за обиду заплатит теперь Фрикк сполна.
 Нетерпелось ему увидеть, как Коротыша вздёрнут.
Только скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Не силён был Фрикк 
Коротыш ходить, а теперь и вовсе едва тащился. Волок он за собой скрипку и 
ружьё, которые ему из жалости оставили. Доплёлся он до виселицы, полез по 
лестнице, на каждой ступеньке дух переводит. Уселся на самой верхней и 
спрашивает: не откажут ли ему в последнем желании — страсть ему охота в 
последний разок на скрипке сыграть. Стыд и позор — отказать в этом человеку, 
решили все. Никто же не мог сказать ему «нет». Только староста взмолился, чтобы 
бога ради не давали Коротышу до струн дотрагиваться, иначе всё пропало. А если 
им так неймется, то пусть хоть его, старосту, к берёзе привяжут. Фрикк Коротыш 
мешкать не стал — на скрипке заиграл. И все и вся, кто тут ни случился, пошли 
выкидывать коленца, кто на двух, кто — на четырёх: и поп, и дьяк, и умный, и 
дурак. Писаря, лекари, староста и судья, собака и свинья. Они плясали, смеялись 
и друг на друга пальцами показывали: кто плясал до упада, а кто — до обморока. 
Никто на своих ногах домой не ушёл. Но хуже всего пришлось старосте, ведь его к 
берёзе привязали: пока его ноги плясали, он всю спину себе ободрал.
После этого уже не нашлось дураков связываться с Фрикком Коротышом, и он мог 
идти со своим ружьём и со скрипкой куда пожелает. Так что прожил он весь свой 
век счастливо, ведь никто ни в чём не мог ему отказать.




Зелёный Рыцарь


Перевод А. Комковой

Жил-был на свете король. Жена его умерла, и осталась у него одна-единственная 
дочь. Но, как гласит пословица, горе вдовца что та мозоль — сильно болит, да 
скоро проходит. Долго ли, коротко ли, женился король снова, на королеве с двумя 
дочерьми. Ну, а новая жена, как то обычно бывает с мачехами, невзлюбила свою 
падчерицу и стала её всячески со свету сживать.
Шли годы, и вот, когда принцессы были уже на выданье, разгорелась война. И надо 
было королю выступать в поход и сражаться за своё королевство. Но прежде 
призвал он трёх своих дочерей и спросил, какие гостинцы им привезти, если он 
вернётся с победой. Первыми заговорили приёмные дочери. Одна попросила прялку 
из чистого золота, только такую крохотную, чтобы уместилась на серебряном 
шиллинге. Другая попросила золотую яблоньку, и тоже чтобы не больше серебряного 
шиллинга была величиной. Победит король или нет, это его дело, но гостинцы им 
пусть привезёт во что бы то ни стало! А его родная дочь попросила только об 
одном — передать поклон Зелёному Рыцарю.