Возьмите меня с собой!»
«Полезай», — отвечает Аскеладд.
Они опять в дорогу, вдруг видят — мужичонка на одной ноге скачет, а к другой 
привязаны у него семь гирь тяжеленных.
«Ты кто таков? — спрашивает Аскеладд. — Зачем на одной ноге скачешь, а к другой 
у тебя гири привязаны?»
«Да я такой лёгкий, что ветром унести может, — отвечает мужичонка. — Будь у 
меня обе ноги свободны, меньше чем за пять минут до края света доскакал бы». И 
попросился на корабль.
И его взяли.
А по пути повстречали чудного парня — сидит, рот себе ладонью зажимает.
«Ты кто такой будешь? — спрашивает Аскеладд. — Зачем рот ладонью зажал?»
«Во мне семь лет и пятнадцать зим, — отвечает тот, — и все удержать надобно. 
Выпусти я их — конец белу свету!» Глядь, и он на корабль просится.
Взяли его и дальше отправились. Так до королевского двора и добрались.
Аскеладд сразу к королю. Говорит, мол, принимай работу, корабль готовый на 
дворе стоит, а взамен отдавай обещанное.

Король смотрит — перед ним замарашка какой-то, да ещё дочь в жёны требует, 
оборванец эдакий. Не понравилось это королю. Велел он Аскеладду обождать. Не 
может-де отдать за него принцессу, пока тот не поможет ему освободить кладовую, 
где хранятся три сотни бочек мяса. «Справишься до завтра, — говорит, — отдам за 
тебя дочь».
«Что ж, попробую, — отвечает Аскеладд, — только дозволь товарища с собой взять».

Король позволил: «Бери хоть всех шестерых». А про себя думает: «Да хоть 
шестьсот их у тебя будет, всё одно не управишься».
Аскеладд взял с собой того, кто ел камни и по мясу стосковался. Не успели они в 
кладовку зайти, как тот уже рот рукавом утирает. Осталось только шесть вяленых 
лопаток, по одной для каждого из попутчиков. Аскеладд опять к королю.
Зашёл король в кладовую, видит — пуста-пустёхонька. А дочь оборванцу отдавать 
всё одно неохота. Вот король и придумал: есть, мол, у него погреб, а в погребе 
пива и старого вина триста бочек каждого сорта. Надо бы их выпить. «Справишься 
до завтра, — говорит, — отдам за тебя дочь».
«Отчего ж не выпить, — отвечает Аскеладд, — только дозволь товарища с собой 
взять».
«Бери», — говорит, а сам думает: «Столько пива да вина довольно, чтобы всех 
семерых до смерти упоить».
Аскеладд взял с собой того, что затычку от бочки сосал и вдоволь напиться не 
мог. Запер их король в погребе, а тот и давай бочку за бочкой осушать, только в 
последней оставил немного, чтоб попутчиков угостить.
Как открыли утром погреб, Аскеладд сразу к королю: выпить всё выпили, отдавай, 
мол, обещанное.

«Пойду сначала проверю», — ответил король, потому как не мог в это поверить. 
Спустился в погреб, а там только бочки пустые лежат. Смотрит на Аскеладда — тот 
чище-то не стал, не к лицу королю такого зятя иметь. И велел он ему за десять 
минут добыть воды с края света, принцессе к чаю. Ну, думает, будет тебе и 
принцесса, и полкоролевства.
«Что ж, попробую», — ответил Аскеладд.
Пошёл к своему попутчику, что был на ногу скор, попросил отвязать гири и 
принести королевне редкой водицы, да за десять минут туда-сюда обернуться.
Отвязал тот гири, взял ведро и — только его и видели. Семь минут прошло, а его 
нет как нет. Всего-навсего три минуты осталось. Король довольный стоит, будто у 
него ещё владений прибавилось.
Позвал Аскеладд того, что слышал, как трава растёт, и стал молить послушать, 
куда скороход подевался.
«Заснул у колодца, — говорит слухач, — слышу, как храпит, а тролль его 
почёсывает».
Крикнул тогда Аскеладд стрелка и попросил его подстрелить тролля. Попала пуля 
троллю прямо в глаз, и он взревел так, что скороход тотчас же проснулся и 
возвратился на королевский двор за минуту до установленного срока.

Аскеладд и говорит королю, что теперь-то он должен выполнить обещание, больше 
тут и говорить не о чем. Но король никак не хотел брать такого замарашку себе в 
зятья и задумал вот что: в бане заготовлено-де у него триста охапок дров зерно 
сушить. «Раз ты такой молодец, сходи-ка в баньку, а заодно и дрова сожги. А 
принцесса никуда не денется, можешь не сомневаться».
Делать нечего, взял Аскеладд того, в ком семь лет и пятнадцать зим, и 
отправился вечером в баню. Король жара не пожалел — хоть изразцы для печи 
обжигай. И обратно не выскочишь — только вошли, король приказал все засовы 
накрепко закрыть, да ещё пару замков навесить. «Ну, выпускай с полдюжины зим, 
чтобы как в летний денёк тепло было», — говорит приятелю Аскеладд. На том и 
порешили. Однако к ночи прохладно что-то стало. Велел тогда Аскеладд подпустить 
парочку лет, так и проспали до позднего утра. Проснулись и слышат — король по 
двору ходит. Аскеладд и просит приятеля: «Выпусти-ка парочку зим, да последнюю 
прямо королю в рыло». Тот так и сделал. Король двери открыл — думал, сгорели 
все там заживо, — а Аскеладд с товарищем сидят, от холода у них зуб на зуб не 
попадает. А ветродуй ещё возьми да и выпусти последнюю зиму прямо на короля. 
Всё лицо-то ему и обморозил.