рассказываю эту историю, их потомок сидит на троне.





                             ЛЕВИТЬЕ ДЕ ВИЛЛОДОН

                ЛОВКАЯ ПРИНЦЕССА, ИЛИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ВОСТРУШКИ

     Вы пишете прелестнейшие новеллы в  стихах,  и  ваши  стихи  столь  же
нежны,  сколь  естественны.  Мне  бы  хотелось,  очаровательная   графиня,
рассказать вам, в свою очередь, одну новеллу, хотя я и не знаю,  развлечет
ли она вас. У меня сегодня настроение мещанина во дворянстве,  не  хочется
мне писать ни прозой, ни стихами, не  хочется  мне  ни  высоких  слов,  ни
блеска, ни рифм, - мне  хочется  говорить  наивным  языком.  Словом,  меня
развлекает простой рассказ, изложенный разговорной речью,  -  мне  хочется
только вывести некоторое нравоучение.
     Нравоучительна моя сказочка в достаточной мере, и этим она должна вам
понравиться. Она основывается на  двух  пословицах  вместо  одной:  такова
нынче мода, и вы их любите, а я с удовольствием следую обычаю. Вы увидите,
как наши предки умели доказывать,  что  для  того,  кто  любит  ничего  не
делать, жизнь превращается в полный беспорядок, или, говоря их словами,  -
праздность есть мать всех пороков, и вам, конечно, понравиться  их  способ
доказательства. Вторая пословица гласит, что надо всегда  быть  настороже;
вы, конечно, понимаете, что я говорю  о  пословице:  недоверие  есть  мать
безопасности.

              Любовь лишь те сердца пленяет,
              Каких ни труд, ничто не занимает.
              И если ловкий волокита страшен вам
              И поглупеть от страсти вы боитесь, -
              Красавицы, чтоб мир был сохранен сердцам,
              Вы делом позаймитесь.
              Но если, так иль сяк, а вам судьба - любить,
              То бойтесь вы судьбу соединить,
              Не зная,
              Кого избрали вы, кто вас увлек, играя.
              Страшись, чтоб около тебя
              Не шел один из тех, кто с видом кротким,
              Не зная, что сказать красоткам,
              Вздыхает громко, не любя.
              Беги от россказней любовных,
              Да рассуди толково, что и как,
              Немало ведь любовных врак
              Из уст точится суесловных.
              Да берегись всегда любовников таких,
              Что с первых слов кипят в восторгах золотых
              И пламенем живым клянутся;
              Насмешкой остудите их:
              Ведь надо много дней больших,
              Чтоб сердце смело встрепенуться.
              Смотри, чтоб нежные слова
              Не сразу б гордость заменили сном беспечным, -
              Должна подумать голова
              О счастье и спокойствии сердечном.

     Но я не мечтаю об этом, сударыня, я пишу  стихи:  вместо  того  чтобы
следовать вкусам господина Журдена, я рифмую подобно тому, как  это  делал
Кино. Но сейчас я спешу перейти как можно скорее к простой речи,  опасаясь
старой ненависти, которую питали к  этому  милому  моралисту,  и  опасаясь
также, как бы меня не обвинили в том, что я его обкрадываю и рву на куски,
как многие бессовестные авторы ныне делают.
     Во  время  первых  крестовых  походов  король,  уж  не  знаю   какого
европейского королевства, решил пойти  войной  на  неверных  в  Палестину.
Перед тем как предпринять столь долгое  путешествие,  он  привел  в  такой
блестящий порядок дела своего  королевства  и  передал  управление  такому
искусному министру, что на этот счет он был  совершенно  спокоен.  Гораздо
больше тревожила государя нашего забота о его семье. Совсем недавно умерла
королева, его супруга, не было у  него  сыновей,  но  он  был  отцом  трех
принцесс, молодых  девушек  на  выданье.  Летопись  не  сохранила  нам  их
настоящих имен; знаю я  только,  что  так  как  в  счастливые  те  времена
простота народная без обиняков давала прозвища видным особам по добрым  их
качествам или по недостаткам, то старшую принцессу прозвали  Разиней,  что
по-нашему означает ленивица, вторую Болтушкой, а третью Вострушкой, и  эти
прозвища как раз подходили к характерам трех сестер.
     Никогда еще не видано было такой ленивицы, как  Разиня.  Раньше  часа
пополудни не могла она проснуться, в церковь тащили ее прямо с кровати,  и
шла она  непричесанная,  платье  расстегнуто,  пояс  надеть  позабудет,  и
нередко на правой ноге одна туфля, а на левой совсем  другая.  Кое-как  за