книги, драгоценные камни, картины или античные медали. Ему  довольно  было
сказать: "Я мечтаю заполучить такую-то драгоценность из собрания  Великого
Могола или персидского шаха, такую-то коринфскую или греческую статую",  -
как  предмет  его  желаний,  откуда  ни  возьмись,  появлялся  перед  ним,
неизвестно кем  доставленный.  В  этом  была  своя  прелесть  -  ведь  для
разнообразия приятно оказаться владельцем прекраснейших в  мире  сокровищ.
Белая Кошка, ни на минуту не забывавшая об интересах принца, объявила ему,
что день его отъезда приближается, но чтобы он не беспокоился о полотне, в
котором у него нужда, - она приготовила ему чудеснейшую ткань.
     "Но на этот раз, - добавила Кошка, - я хочу снарядить тебя  в  дорогу
так, как подобает принцу твоего высокого  рождения",  -  и,  не  дожидаясь
ответа принца, она заставила его  выглянуть  во  двор  замка.  Там  стояла
открытая коляска из золота, расписанная  алой  краской  и  вся  украшенная
галантными изречениями, которые тешили и глаз и ум. В  коляску  четверками
была впряжена дюжина белоснежных коней в сбруе из алого бархата, расшитого
алмазами и отделанного золотыми пластинами. Таким же бархатом была изнутри
обита коляска, а за ней следовала сотня карет: каждая запряжена восьмеркой
лошадей и в каждой сидели знатные вельможи в роскошных одеждах. Кроме  них
за  коляской  следовала  еще  тысяча  гвардейцев-телохранителей,   мундиры
которых были покрыты такой богатой вышивкой, что даже не  видно  было,  из
какой материи они сшиты. И самое  удивительное  -  повсюду  были  портреты
Белой Кошки: и среди надписей на первой коляске, и в вышивке  на  мундирах
гвардейцев; ее портреты висели также на лентах поверх камзолов, в  которые
были одеты вельможи, составлявшие свиту, - словно Белая Кошка наградила их
этим новым орденом.
     "Поезжай,  -  сказала  принцу  Кошка,  -  и  явись  ко  двору  твоего
отца-короля так торжественно, чтобы, увидев все  это  великолепие,  он  не
отказал тебе в короне, которую ты  заслужил.  Вот  тебе  орех,  но  смотри
разбей его не раньше, чем предстанешь перед королем, - в  нем  ты  увидишь
полотно, о котором меня просил".
     "Милая Беляночка, - сказал ей принц, - я так тронут  вашей  добротой,
что признаюсь вам, если бы вы согласились, я предпочел бы  провести  жизнь
рядом с вами, чем гнаться за почестями, на которые я, может  быть,  вправе
рассчитывать в другом месте".
     "Сын короля, - отвечала Белая Кошка, - я уверена в том,  что  у  тебя
доброе сердце, а это товар редкий среди венценосцев. Они хотят, чтобы  все
их любили, а сами не любят никого. Но ты доказываешь, что нет  правил  без
исключений. Я ценю твою преданность Белой Кошке, которая, правду  сказать,
годна только ловить мышей".
     Принц поцеловал ей лапку и пустился в путь. Если  бы  не  знать,  что
деревянному коню понадобилось меньше двух дней, чтобы доставить принца  за
пятьсот лье от замка Белой Кошки, трудно было бы представить  скорость,  с
какой  мчался  он  на  этот  раз:  та  самая  сила,  которая  воодушевляла
деревянного коня, так подгоняла теперешнюю упряжку принца, что  он  и  его
провожатые провели в дороге не более суток, - ни разу не  сделав  привала,
они прибыли к королю, куда уже явились два его старших сына. Видя, что  их
младший брат не показывается, принцы порадовались  его  нерасторопности  и
шепнули друг другу: "Вот тебе и счастливчик, наверно, он заболел или умер,
не бывать ему нашим соперником в важном деле, которое предстоит решить". И
они развернули привезенные ими ткани, которые и впрямь были такие  тонкие,
что проходили в ушко толстой иглы, - а вот в ушко тонкой они не прошли,  и
король, очень обрадованный тем, что нашелся  предлог  оспорить  их  права,
показал им ту иглу, какую  он  имел  в  виду:  По  его  приказу  городские
советники доставили ее из городской сокровищницы, где  она  хранилась  под
крепкими замками.
     Этот  спор  вызвал  большой  ропот.  Друзья  принцев,  в  особенности
старшего, чье полотно  было  более  красивым,  говорили,  что  это  пустая
придирка, и тут  попахивает  крючкотворством  и  плутнями.  А  приверженцы
короля утверждали, что, поскольку условия не выполнены,  король  вовсе  не
обязан отказываться от трона. Конец препирательствам положили дивные звуки
труб, литавр и гобоев - это со своей пышной свитой  прибыл  наш  принц.  И
король и оба его сына были поражены таким великолепием.
     Почтительно поклонившись  отцу  и  обняв  братьев,  принц  извлек  из
шкатулки осыпанный рубинами орех и расколол его. Он надеялся  увидеть  там
хваленое полотно, но там оказался лесной орешек поменьше. Принц  разбил  и
этот орех и очень удивился, когда обнаружил в нем вишневую косточку.
     Окружающие переглянулись, король тихонько посмеивался:  он  потешался
над сыном, который оказался таким  простаком,  что  поверил,  будто  можно
привезти кусок полотна в ореховой скорлупке. А почему бы  ему,  собственно
говоря, было не поверить, если принцу  уже  случилось  раздобыть  собачку,
которая умещалась в желуде? Итак, принц расколол вишневую косточку, в  ней
оказалось ядрышко вишни, тут в зале поднялся гул, все хором говорили  одно
- принца, мол, одурачили. Принц не ответил ни слова на насмешки придворных
- он расщепил ядрышко, в нем оказалось зерно пшеницы,  а  в  нем  просяное
зернышко. Ну и ну! Тут уж принц и сам  начал  сомневаться  и  сквозь  зубы
пробормотал:
     "Ах, Белая Кошка, Белая Кошка! Ты посмеялась надо мной!"
     Но только он пробормотал эти слова, как почувствовал, что в руку  ему
впились кошачьи коготки и оцарапали его до крови. Он не  мог  понять,  для
чего его царапнули - чтобы подбодрить  или,  наоборот,  чтобы  лишить  его