Да только, как пошла она туда, где они спали, младший брат — а его звали 
Мангуст — ей сказал: «Мангуст тебя видит»,— и она убежала в испуге.
На другой день дочка опять говорит матери:
— Матушка, я хочу съесть у зятьев срамные части.
— Подожди денек-другой, дочка,— говорит мать.— Тогда я сама их отрежу и тебе 
принесу.
А Мангуст слышал, что они говорили, и рассказал братьям.
— Нынче ночью,— говорит он,— нацепим браслеты и оденемся в женское платье. Сами 
ляжем спать на полу, а жен пустим на наши кровати.
Ведь у байга женщины никогда не спят на кроватях. Если есть кровать в доме, на 
нее муж ложится, а жена спит на полу рядом.
Вот ночью они и сделали, как сказал младший брат. Среди ночи пришел дано с 
ножом и зарезал своих дочерей — он-то думал, что это парни. Братья дождались, 
пока он ушел, и убежали. А младшая дочка, та, что с одним глазом, говорит 
матери:
— Матушка, я хочу съесть их срамные части. Матушка, я хочу съесть их срамные 
части.
— Подожди малость, дочка,— говорит мать.— Утром ты съешь все, что захочешь.
Братья убежали и забрались на баньян. Утром дано увидал, что он зарезал своих 
дочерей, и загоревал. Но своей волшебной силой он их оживил, а жена его с 
одноглазой дочкой пошли разыскивать парней. Долго они их искали, пока наконец 
одноглазая дочка их не углядела на дереве. Только братья успели набить в ствол 
острых гвоздей. Стали мать с дочкой на дерево лезть, а братья их вниз толкнули, 
и они напоролись на гвозди. Так их гвоздями порвало, что они умерли. Потом 
братья слезли, отыскали дано и изрубили его на куски. Они вошли в дом и видят 
девушки живы. Тогда они их забрали к себе в деревню и прожили с ними счастливо 
всю свою жизнь.



56. Как брата на сестре женить хотели

В старые времена, говорят, жили когда-то семеро братьев с сестрою. Сестра была 
самая младшая, и была она у них одна-единственная. Замуж выдать ее еще не 
успели, и ходила она в девушках. Старшие братья все были женатые, один младший 
был холостой. Все искали ему невесту, да нигде подходящей найти не могли: какую 
девушку ни подыщут, никак дело не сладится.
Искали ему жену года два или три, а все то же — нет нигде подходящей. Тут этот 
парень и говорит:
— Слушайте, матушка с батюшкой и вы, братья. Вот что я вам скажу. Раз не найти 
мне жены, и стараться не надо. Завтра принесу я из леса цветок и посажу его 
около дома, где стойка стоит — горшки с водой ставить. И смотрите, пусть никто 
из домашних его не сорвет и в волосы себе не вставит — ту, кто это сделает, я в 
жену возьму. Вот зачем я его посажу. Потому и вам говорю, чтоб никто из нашего 
дома не вздумал его себе в волосы вставить. И тебе, матушка, я скажу: смотри за 
цветком, пусть никто из наших домашних его не сорвет. А девушкам из деревни, 
если какая захочет сорвать, говори прямо: «Не рви этот цветок и в волосы не 
втыкай, а если сорвешь, знай — быть тебе женой нашего младшего сына». Толком им 
говори, ничего не забудь, а за цветком смотри хорошенько.
— Ладно,— отвечают все,— это хорошо. Сажай. Все ведь в доме слыхали, что ты 
сказал. И вроде всё поняли, верно?
— Так оно и есть,— сказал тогда парень.— А то не натворили бы вы чего, не 
знаючи-то. А другие сорвать захотят — скажите, и пусть рвут.
На другой день, говорят, принес он цветок, кто его знает какой, и посадил перед 
домом, где воду ставят, а всё, что накануне он говорил, разошлось по деревне, и 
все уже это знали. Посадил он цветок, вся деревня пришла посмотреть. И, правду 
сказать, каждый день парень за ним приглядывал. Прошло сколько-то дней, и 
цветок расцвел — на вид он вышел хорош, и запах от него шел хороший. Ради такой 
его красоты девушки что ни день прибегали на него посмотреть.
Вот раз, говорят, вышло такое дело. Младшая их сестрица из горшка воду брала, а 
цветок ей тот так приглянулся, что взяла она вдруг и схватила цветок — не могла 
с собой совладать. Мать это увидела, говорит:
— Смотри, доченька. Зачем ты цветок его трогаешь? Не знаешь ты, что ли?
— Подожди, матушка, не мешай,— отвечает ей дочь.— Я его к себе примерить хочу. 
Знать бы, как он мне пойдет.
— Что ты, дочка! — говорит мать.— Не вздумай цветок на себя надевать.
— Нет, матушка,— отвечает она.-— Я его с корнем выну и к себе приложу, а потом 
посажу, как и было. Если сорвать, он увидит, а если вытащить с корнем, откуда 
ему знать, что что-то было?
— Ладно,— говорит мать.— Раз ты меня слушать не хочешь, что мне с тобой делать?
И вправду не послушалась дочка матери. Вытащила она весь цветок с корнем и 
приложила его к волосам, а потом назад посадила, как было.
Попозже в тот самый день пришел ее брат — тот, что цветок посадил,— и прямо к 
цветку — такой уж он обычай завел. Сестра в хлеву спряталась и оттуда глядит, а 
мать сидит у дверей на веранде. Парень и спрашивает:
— Слушай, матушка. Кто на себя цветок надевал?
— Что ты, сынок,— отвечает мать.— Никто его не надевал.
— Нет, матушка,— говорит сын.— Кто-то мой цветок надевал, я по запаху чую. Ты 
уж лучше скажи, кто его брал. Сдается мне, знаю я, чей это дух.
Тут и отец говорит: