— Слушай, ты что дела не делаешь? Зря мы тебя к себе взяли.
— А что мне делать? — отвечает он.— Время такое — работы нет. Вот начнутся 
дожди, я в поле пойду, пахать стану. Нынче-то кто пашет? Никто.
— Что бы тебе лопату взять да пойти поле подправить, где неровно? 20 — говорят 
те.
— Где я стану копать,— отвечает,— если я ваших полей и в глаза не видал?
— Он, недоумок ленивый, работы знать не знает,— решили те меж себя.
Вот раз они позвали его:
— Идем-ка завтра в лес с нами.
— А чего мне в лес идти? — спрашивает.
— Вот те на! — говорят ему.— Ты что, не знаешь? Самая пора к пахоте готовиться, 
нужное дерево подбирать: для ярма, для дышла, для лемеха, для рукоятки к сохе, 
а заодно и для кроватей — на ножки и раму. Это все должно быть в порядке, как 
работа начнется. Дров набрать да в кучи сложить тоже самое время — после о них 
заботиться не придется.
— Ладно,— отвечает.— Значит, я тоже пойду. Вы меня позовите. Я здесь чужой. 
Куда идти надо, не знаю.
— Вот и хорошо,— говорят. — Мы тебя кликнем.
Наутро зашли за ним. Он выбрал топорик полегче и вместе с парнями отправился в 
лес. В лесу один начал рубить прямые ровные деревья, другие принялись собирать 
хворост. А этот и тут не нашел себе дела — стал наобум слоняться взад да вперед.
 Он все бродил один в стороне от других и поглядывал, не увидит ли подходящего 
дерева. Так он вышел к склону холма. Слышит, одно дерево здесь говорит, и 
говорит оно вроде бы так:
— Кто возьмет меня отсюда и сделает из меня ножки к кровати, тот станет раджей.
Услышал он, подошел ближе. Дерево опять то же самое говорит. Парень и думает: 
«Надо мне срубить это дерево и сделать из него ножки к кровати». Ну а дерево то 
было не прямое, было оно гнутое и крученое. Все равно он помнит, что слышал, и 
думает: «Надо проверить, так это или не так». Взял и срубил.
Другие парни нарубили кому чего надо и сели передохнуть. Туда и этот парень 
притащил на плече свое дерево. Все со смеху так и покатились.
— Вот дурень-то! — говорят.— В таком лесу дерева себе не найти! Глядите, ребята,
 что он срубил! Все ищут себе что попрямей да получше, а этот, тьфу пропасть, 
гнутое себе выискал.
Так они говорят, а сами дерево ногами пихают, вертят его так и сяк. Парень 
молчит, ни слова не говорит, сидит спокойно. Все пошли домой, и он понес свое 
дерево; принес да как брякнет оземь, только треск пошел. Парни своим домашним 
рассказывают, какое он дерево выбрал, опять со смеху помирают. Собрался народ 
поглазеть, видят — и впрямь кривое.
— Ну,— говорят,— зять-то у вас дурень. Навряд ли его дома родители какому ни 
есть делу учили. Очень уж он дурашливый.
И старик тесть туда же.
— Надо же, какого дурака взять в дом меня угораздило,— сокрушается.— Что ни 
возьми, все ему на других глядя делать придется. Сам-то он ни в чем толку не 
разумеет.— Потом говорит так:— Что же делать-то? Мы его сами в дом взяли. 
Придется учить.
А парень на другой день разрубил дерево на куски и вырезал ножки к кровати. И 
сделал он их так ловко, прямо на загляденье: кто ни увидит, глаз не отведет. 
Тут пошел другой разговор. Все твердят:
— Надо же! Что до работы, так он дело знает. Он не дурак. Всех вокруг пальца 
обвел.
Кончил парень с ножками, раму собрал, и вышла кровать прямо на диво.
— Я продаю эту кровать — говорит.— Кто даст мне рупию, тому и отдам.
— Как можно просить за кровать целую рупию? — заговорили вокруг.— Никто за нее 
столько не даст.
— А не дадут,— сказал парень,— я кровать не отдам. Прошло времени с месяц. Той 
порой раджа прослышал, что втакой-то деревне объявилась кровать, какой раньше 
никто не видал. Он велел своим стражникам:
— Купите эту кровать и доставьте ко мне. Отдайте за нее, сколько запросят, и 
несите сюда.
Дал он им денег, чтоб расплатиться, и стражники пошли в деревню. Увидали 
кровать и диву дались. Даже цену не стали спрашивать, а прямо развязали узелок, 
где деньги были спрятаны, вынули целых две рупии и отдали парню. Тут настал 
черед деревенским дивиться.
— Ну и ну! — говорят.— Мы-то прочили, что ее не продать. А надо же — продал, и 
на базар нести не пришлось.
Увидел старик тесть, что парень выручил деньги, и очень обрадовался. Парень 
деньги как получил, так сразу и отдал тестю. С той поры парня больше не 
попрекали и никто над ним не смеялся.
А кровать стражники понесли к радже. Ножки и рама у нее были так вырезаны — 
смотреть любо-дорого, а сетку парень сплел из такой хорошей веревки, что как 
принесли кровать на место, радже, говорят, она с первого взгляда пришлась по 
душе. Засмеялся он и велел отнести ее в покои; сам глядит, глаз отвести не 
может. Потом спрашивает у стражников:
— Сколько за нее заплатили?
Те говорят:
— Раджа-сахиб! Что нам сказать? Может, ты на нас гневаться будешь. Мы как 
увидели кровать, голову потеряли и дали за нее целых две рупии. Даже не 
спросили хозяина, сколько он просит. Сами ему столько дали, так она нам 
понравилась.