— мы их всегда одолеем. А если разделимся, разве мы сможем их одолеть? Они 
сгубят нас одного за другим. Поразмыслите хорошенько над этим, правильно я 
говорю или нет.
— Это верно, все, что ты говоришь,— отвечают они.— Мы верим, попусту ты не 
скажешь. Только дай нам жить своими домами. Ведь все равно мы все останемся 
здесь. А если не выделишь нам доли в хозяйстве, подели хоть горшки — мы себе 
сами будем готовить зелень и овощи.
Огорчился отец и сказал сам себе: «Что за напасть. Эти мальчишки совсем одурели.
 Сколько значения в том, что я им рассказывал, а им не понять. Ладно, я их 
отделю. Если дать им только горшки, что люди скажут! Начнут говорить про меня: 
„Этот старик — скупердяй. Столько добра накопил, а сыновей пустил хозяйничать с 
пустыми руками. Ну и скаредный же старикан". Вот что все начнут говорить. Ладно,
 будь что будет. Захотят они брать или нет, а я все, что у меня есть, поровну 
поделю и дам каждому его долю».
Решил он так, разделил все свое добро на равные доли и отдал им, а они, все до 
единого, взяли, что им пришлось.
Жили они так сколько-то лет,— а сколько, кто его знает,— и обеднели. Не стало у 
них ни пищи в достатке, ни одежды, зато заботы хватало. И у стариков, отца с 
матерью, не стало достатка, чтобы себя прокормить.
Вот раз отец позвал своих сыновей и их жен — всех их вместе — и говорит:
— Ну, сынки, уразумели вы, какое дело? Каково нам нынче приходится? Плохо, 
когда не слушают стариков. Глядите, вы слушали, что жены вам говорили, вот мы и 
дошли до такой жизни. Пораскиньте теперь умом и поймите, что это значит. А я 
дам вам загадку, вы мне ее разгадайте.
И задал он им такую загадку:
— Вот загадка, коршун, коршун1. Четыре колодца — три пустых, один с водой. 
Нальешь из него воды в три других — и все полные будут. А если этот пустой, а 
другие полные, сколько из них в него ни лей — не наполнишь. Ну, что это значит? 
Скажите.
Задумались сыновья, втупик стали. Сидят и головы опустили. Отец им говорит:
— Ну скорей. Отвечайте. Потом сказал:
— Раз не говорите, так слушайте. Я вам скажу, что это значит, какие это колодцы.
 Было у человека три сына 3. Покуда они не отделились, отец всем в семье 
помогал. А как отделил их старик, дал каждому свое хозяйство, сам в жестокой 
нужде оказался, хоть и было у него трое сыновей. Пока росли сыновья, он им 
животы наполнял — совсем как те колодцы. А сыновья, как отделились, так отца 
одного прокормить не смогли. Дело-то в чем: ни один сын отцу и кашицы не принес,
 вот и пришлось ему горькие слова говорить. Точно так, смотрите, и я: худо ли, 
хорошо, а вас вырастил. Голода знать вам не давал. А как выделил я вам 
хозяйство, никто из вас мне и кашицы не дал. Поняли теперь, что это значит?
Стыдно стало тогда сыновьям. Соединились они снова в одно хозяйство и сказали:
— Покуда живы мать и отец, никто из нас не отделится. Как не станет их, так и 
посмотрим, а пока они живы, будем жить вместе.
Вот какая сказка. Пришел ей конец. Все тут.



96. Муравей и уголек

Муравей с угольком пошли странствовать. Подошли к реке, остановились и стали 
решать, кому ее первому перейти. Наконец первым пошел уголек, а муравей — за 
ним. Муравей говорит:
— Вот и стали друзьями угольно-черный муравей и уголек. Перешли они реку, и 
вода в ней почернела. Приходит к реке олень и спрашивает воду:
— С чего ты так почернела, вода? Раньше ты была ведь прозрачная.
— Слушай меня, олень,— отвечает вода.— Муравей и уголек сделали меня черной, а 
я теперь сделаю тебя хромым.
Олень попил воды и заковылял на гору — поискать плодов дерева махуа. Подошел к 
дереву, оно спрашивает:
— Что с тобой? Час назад ты так хотел есть, а теперь ничего в рот не берешь.
— Ты из рода деревьев, а я из рода зверей,— говорит ему олень.— Разве ты меня 
поймешь? Да уж раз я стал хромым, ты станешь маленьким.
И дерево махуа, которое было очень большое, стало вдруг маленьким. А олень 
заковылял к себе домой. Вскоре на дерево уселась птица и принялась клевать 
плоды.
— Что стряслось? — спрашивает она.— Вчера мне хватило одного плода. А сегодня я 
съела четыре, а то и пять и все равно не наелась.
Махуа ей отвечает:
— Слушай сказку про угольно-черную воду, хромого оленя и дерево-карлика.
Услышала это птица и запищала: «Чии-пии, чии-пии». Она улетела и села поесть на 
лесную сливу. Только она ничего там не съела. Все порхала взад да вперед и 
пищала: «Чии-пии, чии-пии».
— Что с тобой? — спрашивает ее слива.— До сих пор ты прилетала молча поесть. А 
теперь ты не ешь ничего, только пищишь без конца.
Птица говорит:
— Слушай сказку про угольно-черную воду, хромого оленя, дерево-карлика и 
маленькую бедную птичку, что лишилась обеда,— и на тебе будут расти горькие 
ягоды.
Рано поутру крестьянки пошли за водой. И была между ними одна — из тех, что 
всегда все жуют без разбору. Сорвала она горстку ягод и стала есть.