этого падишах был всегда печальным.
Прошли годы. Падишах состарился. Как-то приходит к нему дервиш:
— Вечер добрый, падишах!
— Добро пожаловать, дервиш!
— Падишах, о чем ты печалишься?
— Да благоустроится твой дом, отец! Как мне не печалитъся и кому печалиться, 
как не мне? Кому достанется все мое богатство, кто сядет после меня на трон? 
Нет у меня ни дочери, ни сына.

— Падишах, не печалься. Я дам тебе яблоко, одну половину ты съешь сам, другую 
отдай своей жене
128
. Жена твоя родит двух сыновей. Если ты уступишь мне одного сына, я дам тебе 
яблоко, если нет ? не дам.

— Клянусь богом, да будет его имя благословенно, если моя жена родит двух 
сыновей, одного ты можешь забрать.
— Хорошо, ? ответил дервиш и дал падишаху яблоко.
— Прощай, падишах, имена сыновьям не давай, даже если пройдет год, два, три, 
пять, пока я не приду. Если назовешь хоть одного, он умрет.
— Дервиш, я тебе клянусь: не дам им имен.
Дервиш ушел, а мы вернемся к падишаху и его жене.
Падишах разрезал яблоко на две половины, одну съел сам, вторую отдал жене. 
Пришло время, и жена заметила, что затяжелела.
Ровно через девять месяцев жена падишаха родила двух мальчиков-близнецов, 
похожих друг на друга, как две половинки яблока. Если у других дети растут 
годами, то сыновья падишаха растут месяцами. Семь лет падишах не дает им имен, 
ждет дервиша.
Наконец дервиш пришел. Дети падишаха увидели его, и один из сыновей падишаха 
говорит другому:
— Пошли ему навстречу, это наш отец.
— Что ты говоришь, брат, наш отец ? падишах.
— Нет, ? настаивает тот, ? это наш отец.
И побежал навстречу дервишу. Дервиш его поцеловал и ввел с собой в дом падишаха.

— День добрый, падишах.
— Добро пожаловать, дервиш, да будет благословен твой дом! Молния ли тебя 
принесла, ветер ли тебя занес? Вот уже семь лет мои глаза не отрываются от 
дороги.
— Падишах, ты сдержал свое обещание?
— Да, сдержал.
— Ты не давал им имен?
— Тебе известно, что я не давал им имен.
— Что ж, знай: одного зовут Гасан, другого ? Гусейн.
Гасан бросился на шею дервиша, обнимает его, а Гусейна обнимает падишаха.
— Падишах, наступило времи прощания, я ухожу, очень тороплюсь. Гасана я увожу с 
собой, он признал меня, а Гусейн: признал тебя, будь с ним счастлив.
— Хорошо, ? ответил падишах.
Вышли Гасан и дервиш из города. Гасан спрашивает дервиша:
— Отец, а где наш дом?
Дервиш отвечает: мол, то здесь, то там ? одним словом, всё время обманывает его 
и пятнадцать дней ведет неизвестными путями.
А Гусейн говорит падишаху:
— Отец, я не могу смириться с тем, что дервиш увел брата. Отпусти меня, я пойду 
искать его, может быть, найду и вызволю Гасана из рук дервиша.
— Что ж, сынок, ступай. Хуже будет, если ты от горя умрешь на моих глазах.
И Гусейн пустился в путь. А мы вернемся к дервишу и к Гасану. Долго они идут 
или коротко, доходят до одной скалы. Дервиш произнес заклинание, раздался треск,
 и скала разошлась. Вошли они в расщелину, смотрят ? благоустроенный дом. 
Дервиш говорит Гасану:

— Сынок, ты здесь побудь, а я пойду в лес, немного дров нарублю, разожгу тандур
129
, сядем, отдохнем.

— Хорошо, ? согласился Гасан.
Дервиш сходил за дровами, растопил тандур и натянул над ним веревку. Затем 
говорит Гасану:
— Гасан, сынок, влезь на эту веревку, потанцуй немного, а я прилягу отдохнуть, 
ведь я твой отец.
Гасан не испугался, встал на веревку и стал танцевать. Тем временем дервиш 
поднялся, незаметно вынул нож и перерезал веревку. Гасан упал в горящий тандур, 
закричал. Но дервиш и пальцем не пошевелил. Так и сгорел Гасан в тандуре.
Теперь мы вернемся к Гусейну. Он пешком шел следом за дервишем и Гасаном. А 
дервиш, сделав свое черное дело, улегся около тандура и заснул. Гусейн вошел в 
пещеру, видит ? дервиш спит около тандура, а в тандуре огонь горит. Подумал 
Гусейн: «Где же мой брат? Наверное, дервиш убил Гасана. Поищу-ка я здесь, может,
 и найду брата».
Прошел он четыре комнаты, никого в них не нашел, а в пятой комнате человеческие 
черепа валяются. Один череп заговорил с Гусейном: