резал ему зебб и, взвалив моего брата на верблюда, бросил его на  горе
и оставил.
   И мимо него проходили путешественники, и они узнали его, и  накормили
и напоили, и сообщили мне, что с ним случилось; и я пришел к нему и  по-
нес его, и принес его в город, и назначил ему всего достаточно. И вот  я
пришел к тебе, о повелитель правоверных, и побоялся уйти отсюда,  прежде
чем расскажу тебе: это было бы ошибкой. Ведь за мною шесть братьев  и  я
забочусь о них".
   И когда повелитель правоверных услышал мою историю и то, что я  расс-
казал ему о моих братьях, он засмеялся и сказал: "Твоя  правда,  о  Мол-
чальник, ты немногоречив, и в тебе нет болтливости, но теперь  уходи  из
этого города и живи в другом!" - И он выгнал меня под стражей.
   И я входил в города и обходил области, пока не услышал о его смерти и
о том, что халифом стал другой, и тогда я пришел в этот город; и  оказа-
лось, что мои братья уже умерли. И я пошел к этому юноше и сделал с  ним
наилучшие дела, и если бы не я, его наверное бы убили, но он обвинил ме-
ня в том, чего во мне нет. И то, о собрание, что он передал о моей болт-
ливости, - ложь. Из-за этого юноши я обошел многие страны, пока не  дос-
тиг этой земли и не застал его у вас, и не от моего ли это  великодушия,
о благое собрание?"
   И когда мы услышали историю цирюльника и его многие речи и то, что он
обидел этого юношу, мы взяли цирюльника и схватили его,  и  заточили,  и
сели, спокойные, и поели, и выпили, и пир продолжался до призыва к  пос-
леполуденной молитве. И потом я вышел и пришел домой, и моя жена насупи-
лась и сказала: "Ты веселишься и развлекаешься, а я грущу! Если ты  меня
не выведешь и не будешь со мной гулять остаток дня,  я  разорву  веревку
нашей близости и причина нашей разлуки будет в тебе".
   И я вышел с нею, и мы гуляли до вечера, а затем ми вернулись и встре-
тили горбуна, который был пьян через край, и он говорил такие стихи:
   "Стекло прозрачно, - и ясно, как вино,
   Что они похожи, и смутно дело тут:
   И как будто есть вино, а кубка нет,
   И как будто кубок есть, а нет вина".
   И я пригласил его и вышел купить жареной рыбы, и мы сели есть, а  по-
том моя жена дала ему кусок хлеба и рыбы и сунула их ему в рот, и  затк-
нула его, и горбун умер; и я снес его и ухитрился бросить его в дом это-
го врача-еврея, а врач изловчился и бросил  его  в  дом  надсмотрщика  а
надсмотрщик ухитрился и бросил на дороге  христианина-маклера.  Вот  моя
история и то, что я вчера пережил, - не удивительное ли это истории гор-
буна?"
   И, услышав рту историю, царь Китая затряс головой от восторга и проя-
вил удивление и сказал: "Эта история, что произошла между юношей и болт-
ливым цирюльником, поистине лучше и прекраснее истории лгуна-горбуна!"
   Потом царь приказал одному из придворных: "Поймите с портным и приве-
дите цирюльника из заточения: я послушаю его речи, и он  будет  причиной
освобождения вас всех; а этого горбуна мы похороним..."
   И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.


   Тридцать четвертая ночь

   Когда же настала тридцать четвертая ночь, она сказала: "Дошло до  ме-
ня, о счастливый царь, что царь Китая  сказал:  "Приведите  ко  мне  ци-
рюльника, и он будет причиной вашею освобождения, а этого горбуна мы по-
хороним, - ведь он со вчерашнего дня мертвый - и сделаем ему гробницу".
   И не прошло минуты, как придворный с портным отправились в  тюрьму  и
вывели оттуда цирюльника и шли с ним, пока не остановились перед  царем.
И, увидев цирюльника, царь всмотрелся в него - и вдруг оказывается:  что
дряхлый старик, зашедший за девяносто, с черным лицом, белой  бородой  и
бровями, обрубленными ушами и длинным носом, и в душе его - глупость.  И
царь засмеялся от его вида и сказал: "О Молчальник,  я  хочу,  чтобы  ты
рассказал мне какую-нибудь из твоих историй". И  цирюльник  спросил:  "О
царь времени, а какова история этого христианина, и еврея, и мусульмани-
на, и мертвого горбуна, который среди вас, и что за причина этого собра-
ния?" - "А почему ты об этом спрашиваешь?" - сказал царь  Китая;  и  ци-
рюльник отвечал: "Я спрашиваю о них, чтобы царь узнал, что я не болтун и
я не виновен в болтливости, в которой они меня обвиняют. Я тот, чье  имя
Молчальник, и во мне есть доля от моего имени, как сказал поэт:
   Не часто глаза твои увидят прозванного,
   Чтоб не был, коль всмотришься, в прозванье весь смысл его".
   "Изложите цирюльнику историю этого горбуна и то, что случилось с  ним
в вечернюю пору и что  рассказывали  еврей,  христианин,  надсмотрщик  и
портной", - сказал царь; и они это сделали (а в повторении нет пользы!),
и после этого цирюльник покачал головой и воскликнул: "Клянусь  Аллахом,
это, поистине, удивительная диковина! Откройте этого горбуна!"
   И ему открыли горбуна, и он сел около него и, взяв его голову на  ко-
лени, посмотрел ему в лицо и стал так смеяться, что  перевернулся  навз-
ничь, а потом воскликнул: "Всякая смерть удивительна, но о смерти  этого
горбуна следует записать золотыми чернилами!" И все собравшиеся оторопе-
ли от слов цирюльника, и царь удивился его речам и спросил: "Что  с  то-
б