– Это плохо – оскорблять связанного, плохо оскорблять отважного воина!
Слова Харки не были поняты, но сиксик почувствовал, что ему сделали 
справедливое замечание. Он не привык, чтобы сверстники перечили ему. Он был 
самым сильным и самым смышленым из детей поселка и сейчас, пожалуй, скорее 
всего напал бы на Харку. Но нет, драка в поселке, да еще в такой момент!.. Нет, 
не так его воспитывал отец – вождь сиксиков. И юноше пришлось сдержаться, хоть 
это и было нелегко. Он спокойно уселся у ног пленника, подальше от Харки.
В палатке было тихо, только в очаге потрескивали сучья. Оба мальчика сидели 
неподвижно, как изваяния. Их мысли были друг о друге и о пленнике. 
Растянувшийся на земле во весь свой огромный рост, этот человек сохранял на 
лице выражение высокого достоинства, и было видно, что это не простой воин.
Сын вождя черноногих чувствовал себя неловко, потому что он, мальчишка, так 
плохо повел себя с врагом, достойным уважения. Мальчик понимал, что именно 
Харка помог ему в этом разобраться. И хотя в глубине души у него еще и таилась 
обида, он уже думал, что хорошо бы с ним подружиться. Но Харка был уж очень 
какой-то чужой и к тому же обладал таинственным оружием. Так мальчик и 
продолжал сидеть, не решаясь сделать шаг к сближению.
Харка зарядил ружье, поставил его на предохранитель и положил рядом с собой. 
Ему удалось перехватить взгляд пленника, брошенный на оружие, и он был очень 
горд.
Снаружи все стихло. Воины, правда, еще не возвращались. Возможно, сиксики 
опасались нового нападения.
Пленник повернул голову и посмотрел на Харку.
– Харка – Твердый Как Камень, Ночной Глаз, Убивший Волка, Преследователь Бизона,
 Охотник На Медведя, – сказал он на языке дакота, который понимал только Харка, 
и то, что было названо полное имя, свидетельствовало о том, что пленник многое 
о нем знает, – ты отважен. Тебе не стыдно, что ты, как предатель, борешься 
вместе с грязноногими койотами против воинов своего племени?
Харка вздрогнул и побледнел. Сиксики, конечно, не могли понять, что сказал 
пленник, но уже то, что он говорил с Харкой на незнакомом им языке, могло 
вызвать подозрения, особенно после того, как их только что предала девушка 
дакота. Харка не мог перевести сказанного Тачункой Витко. Не мог он и ответить, 
ведь разговор с пленником вызвал бы еще большее подозрение. Мальчик встал, 
бросил безразличный взгляд на пленника, взял заряженное ружье и пересел ближе к 
старику.
Утомительное и молчаливое ожидание длилось до рассвета. И только когда взошло 
солнце, в поселке появились воины.
Вождь вошел в палатку вместе с Матотаупой. Каждый нес по два скальпа – длинные 
черные волосы с лоскутом кожи. Они передали эти знаки победы женщинам. Скальпы 
надо было препарировать, дух павших воинов женщины должны были умилостивить в 
танце. Вид вождя и Матотаупы свидетельствовал о жестокой схватке: по их 
запыленным телам струился пот, кое-где запеклась кровь; одежда – в грязи и 
разорвана, волосы спутаны, щеки запали, глаза провалились. Вождь окинул 
взглядом палатку и, не задавая вопросов и не отдав никаких приказов, попросил 
горшочек с салом. Получив его от старшей дочери, он с Матотаупой пошел 
умываться на ручей.
Выкупавшись, Матотаупа позвал Харку, и они отправились в свою палатку на южную 
окраину поселка. Вождь прислал им в помощь женщину. Та не понимала языка дакота,
 и Харка с Матотаупой могли не таясь говорить друг с другом. Они присели к 
разожженному женщиной очагу, и Харка рассказал отцу обо всем, что с ним 
произошло, а Матотаупа сыну – о сражении.
– Погибли четыре воина дакота, – сказал он, – и только один черноногий. Зато 
трое сиксиков попало в плен. Может быть, нам удастся обменять их на Тачунку 
Витко.
– Кто будет с ними говорить об этом, отец?
– Они наверняка сами пришлют посредника.
– Но ведь дакота не знают, что Тачунка Витко жив.
– Знают. Я крикнул об этом им во время схватки.
Отец с сыном поели сушеного бизоньего мяса, которое принесла женщина, и 
прилегли отдохнуть.
Проснувшись через несколько часов, Харка увидел, что полотнища подняты и 
полуденное солнце заглядывает в палатку. Отец уже встал и делал наконечники для 
стрел. К палатке подошел вождь и позвал Матотаупу к себе.
Когда Матотаупа вышел из палатки вождя, Харка понял по его лицу, что есть 
неприятное известие. Отец снова принялся за работу, а мальчик стал помогать ему.

– Тачунка Витко отказался есть и пить, – сказал Матотаупа.
– Ты говорил с ним?
– Хау. Меня просил жрец. Я сказал Тачунке Витко, что его можно обменять. Он 
ответил насмешкой. Он хочет умереть. Что ж, пусть он умрет.
– Когда?
– Вождь Горящая Вода не станет ждать, пока пленник умрет от жажды. Его поставят 
к столбу. Сегодня вечером.
Харка продолжал вырезать наконечник стрелы.
– Но как же тогда освободить из плена воинов черноногих?
– Этого я не знаю. Упрямство Тачунки делает невозможным их освобождение… 
Тачунка Витко напал, чтобы освободить девушку, дочь их палаток. Она пробыла у 
сиксиков лето и зиму. Некоторые воины хотели взять ее в жены, но она только 
смеялась над ними: ее ждал молодой воин в родных палатках. Тачунка предлагал за 
нее богатый выкуп. Сиксики отказались. Тогда-то он и напал на нас. Об этом мне