плетки, вся одежда, как и во время охоты на бизонов, состояла только из пояса.
Лошади от нетерпения танцевали на месте. По свистку Старой Антилопы пятнадцать 
всадников понеслись галопом.
Все старались поскорее преодолеть ровный участок и устремились к наиболее 
удобному подъему на холм. Подъем был неширок, и тут неизбежно могли произойти 
столкновения. Харка заранее подумал об этом и решил воспользоваться более 
крутым, но свободным участком склона, рассчитывая, что несомненно скоро 
наверстает потерянное время.
Серый шел легко и свободно. Харка прильнул к шее коня. Он испытывал 
удовольствие, которое невольно получает всадник от скачки на хорошем коне, и 
тут он заметил, что еще один всадник тоже выбрал эту дорогу — Шонка. Голова к 
голове шли Рыжий Шонки и Серый Харки — молодые жеребцы одинаковой выучки. 
Зрители подзадоривали их криками, кое-кто из всадников тоже закричал. Но и 
Харка, и Шонка молчали. Все их внимание было приковано к коням и дороге. Ноздри 
мустангов раздувались, головы вытянулись вперед, зубы слегка оскалены. Всадники 
ослабили поводья и управляли шенкелями.
— Хи-йе, хи-йе!.. — кричали зрители все громче и азартнее.
И вот оба всадника у песчаного холма. Их мустанги, почти не убавляя скорости, 
поднимались по склону, а другие юноши еще только приближались к холму. Только 
конь Четана выдерживал темп, взятый Харкой и Шонкой. У Харки не было времени 
следить за Четаном и за остальными всадниками, он хотел первым быть на вершине 
и спокойно спуститься по крутому склону.
Шонка все еще был рядом. Но вот Харке удалось чуть опередить его, на 
какие-нибудь полголовы, потом на целую голову. Еще мгновение — и он будет на 
вершине.
Шонка принялся настегивать Рыжего. И вот в тот момент, когда Харка уже был 
готов сделать первый скачок вниз по склону, он услышал, как по крупу его лошади 
просвистела плетка. Мустанг на какое-то мгновение опешил, потом рванулся вниз и 
упал на передние ноги. Харка удержался шенкелями, даже не хватаясь за уздечку. 
Серый тут же поднялся и понесся так, точно позади вспыхнула прерия. Шонка тоже 
перевалил гребень холма.
Конь Харки так быстро поднялся, что никто из всадников не успел его опередить. 
Даже Четан, который взял подъем в более удобном месте и перегнал Шонку, 
отставал. Конь Харки несся как безумный и первым достиг финиша, вызвав 
восторженные крики зрителей. Вторым пришел Четан, третьим — Шонка. Дав коням 
немного пройти шагом, всадники направились к судьям. Запыленный и вспотевший 
Шонка попросил слова.
— Этот, — он указал на Харку, — я видел… он склон не проехал, а вместе со своим 
конем скатился с него.
— Пссс… — произнес Антилопа, это выразило все его презрение к глупости и 
наглости говорившего.
Подъехал Харка.
— Ты, обманщик, ты, вонючий койот с облезшей шкурой, ты, отвратительная жаба! 
Что ты сделал! Ты ударил моего коня! Уйди, чтобы тебя никто не видел, чтобы 
весь твой позор не выплеснули тебе в лицо.
Стоящие у финиша воины насторожились. На крупе Серого отпечаталась полоса от 
удара плетью, от удара, который могла нанести только чужая рука.
Возгласы презрения услышал Шонка. А Харка соскочил с коня и подошел к нему.
— Слезай! Мы будем бороться!
— Маленькая Собачонка! — презрительно бросил Шонка и хотел повернуть коня.
— Слезай, сказал я тебе! Или я стащу тебя с коня. Ты получишь за твой удар по 
Серому!
— Ты, маленькая собачонка прерий, ты… — Шонка еще раз попытался повернуть 
своего коня среди обступивших их воинов.
Тогда Харка поднял плетку, махнул ею в воздухе так, что прозвучал громкий 
щелчок, схватил Шонку за руку и стянул с коня. Шонка не удержался на ногах, а 
как только он упал, Харка налетел на него, левой рукой он завернул руку Шонки 
за спину, а правой ухватил его за волосы и прижал лицо к земле.
— Ну, довольно с тебя?!
Шонка задыхался.
— Ну, хватит, хватит. Теперь он наказан, — решил Старая Антилопа.
Харка отпустил противника и, не удостоив его взглядом, подошел к Серому, бока 
которого все еще раздувались, и повел его на луг. Он гладил коня и что-то 
говорил ему.
Четан подошел к Харке.
— Шонка — презренная змея! Такого еще не случалось в роде Медведицы. Белый 
Бизон в его местах вечной охоты будет стыдиться такого сына.
— Да. Но и переносить поражения тоже нужно уметь. Шонка этому не научился, — 
возразил Харка, не объясняя Четану, что произошло между ним и Харбстеном 
несколько дней тому назад.
Что же еще мог он сказать? С Шонкой придется говорить Матотаупе. Отец отвечает 
за его воспитание… А может быть, Шонка больше и не появится в типи вождя?..
Однако вечером Шонка появился в типи. Он поел и сейчас же улегся спать.
«Возможно, — подумал про себя Харка, — из Шонки и получится порядочный человек, 
если он ежедневно будет видеть перед собой пример отца
— вождя Матотаупы».



Художник и следы медведя