– Да, миссис Кинг, но это же хорошо, что именно я нашел тела. Если бы это был 
кто-нибудь другой, то он сейчас же обратил бы на это внимание полиции. Да, 
другой наверняка сразу же побежал бы в полицию. И снова бы принялись за вашего 
мужа. Но я, Квини, тебе немножко симпатизирую, и я не хочу вам ничего разрушать.

Квини все еще пристально смотрела на Бута.
– Завтра начинается мой собственный процесс, не так ли? Но я буду о вашей 
истории помалкивать. Ты будешь мне благодарна, Квини. Ведь будешь? Вспомни же о 
наших детских годах, когда мы были в школьном интернате, играли друг с другом… 
веселились вместе, хотя ты была еще маленькой девочкой, а я уже был довольно 
большой парень. Я был первый в своем классе, а ты – лучшая в своем. Мы бы 
подошли друг к другу. Твои родители и мои родители – трудолюбивые ранчеро, они 
деятельные, непьющие, а Кинги были опустившейся семьей пьяниц.
– К сыну это не относится, Бут.
– Не знаю, Квини. Джо был гангстером, он так и остался хулиганом, и ему дан 
испытательный срок. А я, я только иногда чуточку выпиваю с горя, что ты теперь 
принадлежишь другому, – но только чуточку, это не в счет.
– Выйдите, Бут, вы не имеете права оставаться в нашем доме. – Квини повторяла 
эти слова, словно автомат. Буту показалось, что голос ее дрогнул.
– Минуточку, Квини, одну минутку. Я тебя всегда любил, кажется, и ты меня 
любила, пока Джо тогда в прерии ночью не овладел тобой, наверное, силой, а ты, 
стыдясь это признать, стала его женой; но я все еще люблю тебя, и так же я 
должен это сказать перед судом, если все говорить стану. Я тебе тоже нравился, 
это ясно. Поэтому я хотел вам помочь, поймать снова лошадей: это были лошади не 
только Джо, но также и твои лошади.
Пегий и гнедая кобыла каким-то образом убежали из вашего загона; ограда 
недостаточно высока, не электрифицирована, а пегий жеребец – это же бекинг 
хорс! Да. Он с кобылой добрался до Бэд Ленда, а я был случайно там и решил 
поймать ваших лошадей. Встретил там двоих, которые тоже на лошадях были, и, 
когда они услышали, в чем дело и что вы наверняка дадите вознаграждение, они 
тут же присоединились ко мне: втроем-то уж легче поймать двух бежавших лошадей. 
Принялись мы, значит, все трое, ловить ваших лошадей. И только мы их поймали, 
как тут твой Джо вдруг стал стрелять из засады и двоих из нас без 
предупреждения уложил. Второй еще успел дать ответный выстрел и, наверное, 
попал в лошадь Джо, жеребую кобылу. Во всяком случае, Джо исчез и кобылы до 
сего дня не видно. Значит, он загнал ее до смерти, да, загнал до смерти. Но я 
тогда от него убежал. И то, как Джо с нами там поступил, натолкнуло меня на 
недобрую мысль: не отдавать ему лошадей, а продать их куда-нибудь подальше. 
Надо понимать, из мести за двойное убийство. Наверное, он хотел воспользоваться 
возможностью и застрелить меня. Только по ошибке убил тех. Вот так вот, Квини.
– Выйдите, Бут, вам нечего делать в нашем доме. – Квини негодовала.
– И все же, Квини, еще момент, я должен тебе это сказать – несмотря на все, я 
не хочу доставлять вам неприятностей, не хочу отправить Джо на электрический 
стул. Он, в конце концов, твой муж, и ты все еще его любишь. Так вот, я до 
сегодняшнего дня молчал. Когда я теперь побывал в Бэд Ленде, я точно установил, 
что Джо оба трупа расчленил и сжег. Квини, так не бывает! Он все-таки был 
гангстером, так скоро такая жизнь не забывается, к тому есть и природные 
задатки. Значит, завтра на моем процессе по «конокрадству»я должен буду давать 
показания об убийствах, которые совершил Джо, а также о нашей любви, к которой 
Джо относится так ревниво. Джо может доказывать, что я хотел продать лошадей, 
хотя я знал, что они ваши, но это выглядит ничтожно по сравнению с его 
преступлением. Я могу, конечно, молчать о двойном убийстве. Во что же тебе 
обойдется мое молчание? Двадцать тысяч?
– Выйдите, Бут. Вы нарушаете покой этого дома, и, если вы не уйдете, я 
воспользуюсь своим правом на неприкосновенность жилища. То, что вы говорите, – 
ложь. Вы украли наших лошадей, и Джо вынужден был обороняться против трех 
конокрадов, которые по нему стреляли, когда он их остановил.
– Ах вот как! Молодая жена в курсе дела. Такая большая откровенность перед 
тобой… Я не ожидал этого от Джо. Однако тем лучше, моя дорогая. – Бут подошел 
еще на шаг ближе. – Мы знаем уже друг друга так давно, и ты знаешь сама, что 
значит двойное убийство для Джо. Кому судья будет верить? Сыну ранчеро, даже 
если он и совершил какую-то глупость, или преступнику со многими судимостями? 
Но я готов и дальше молчать… только я хочу, чтобы ты за это немножко 
отблагодарила меня. Дай мне двадцать тысяч, и ты спасешь своего мужа – он не 
будет ничего иметь против этого: вам останутся другие двадцать, денег 
достаточно.
– Вы стали подлецом, Бут, койотом, и вы пьяны. Вы совершенно напрасно пытаетесь 
меня шантажировать, ведь денег в доме нет.
– Но мне довольно расписки, Квини, написанной твоей рукой. Чека.
– Которую вы затем используете против Джо. Жена хотела за молчание заплатить – 
достаточное доказательство вины. Нет, Бут, из этого ничего не выйдет. Уходите, 
Бут, или я буду стрелять. – Квини направила на него пистолет.
– Не стреляй, моя дорогая. Я об этом деле уже рассказал нескольким надежным 
людям. Пока я жив, они молчат. Если я буду убит, они заговорят и отомстят за 
меня, и Джо поджарится на электрическом стуле или задохнется в газовой камере. 
Не такая уж красивая смерть, а он еще так молод… Значит, лучше платить! Не 
появляйся только сама в суде, маленькая сладкая Квини.
Тут глаза Гарольда сверкнули, и он накинулся всей массой своего тела на молодую 
женщину. Одновременно прогремел выстрел. Бут рухнул. Квини оказалась наполовину 
под ним.