Индеец Джо едва заметно вздрогнул.

– С вами кто-нибудь был?

– Да, сэр. Я ходил туда с…

– Погодите, погодите минутку. Не трудитесь называть вашего товарища. Мы его 
вызовем в свое время. Вы принесли чтонибудь с собой?

Том колебался, и вид у него был смущенный.

– Говорите же, мой мальчик, не стесняйтесь. Истина всегда почтенна. Что вы с 
собой принесли?

– Только… дохлую кошку.

По залу волной пробежал смех, но судья прекратил веселье.

– Мы представим суду скелет этой кошки. А теперь, мой мальчик, расскажите нам 
все по порядку, расскажите, как умеете, не пропуская ничего, и не бойтесь.

Том начал рассказывать. Сперва он запинался, но мало-помалу оживился, и его 
речь лилась все свободнее и свободнее. Через некоторое время в зале стихло все, 
кроме его голоса; все глава устремились на него, слушатели ловили каждое его 
слово, раскрыв рот и затаив дыхание, завороженные страшным рассказом. 
Сдержанное волнение публики перешло всякие границы при следующих словах Тома:

– «… а когда доктор хватил Мэфа Поттера доской и он упал, индеец Джо замахнулся 
ножом и…

Трах! С молниеносной быстротой индеец бросился к окну, расшвыряв тех, кто хотел 
его удержать, и скрылся.



Глава XXIV

Том снова занял блестящее положение героя – на утешение старшим, на зависть 
ровесникам. Его имя даже увековечили в печати, ибо городская газетка 
превозносила его. Некоторые были уверены, что он когда-нибудь станет 
президентом, если только его не повесят до тех пор.

Как это всегда бывает, переменчивая, легковерная публика приняла теперь Мэфа 
Поттера в свои объятия и расточала ему ласки так же неумеренно, как прежде – 
брань. Но такое поведение только делает публике честь, поэтому нехорошо 
осуждать ее за это.

Свои дни Том проводил в радости и веселье, зато по ночам изнывал от страха. 
Индеец Джо заполнял все его сны и всегда глядел на него мрачно и угрожающе. 
После наступления темноты Тома нельзя было выманить из дома никакими соблазнами.
 Несчастный Гек был тоже едва жив от страха, потому что Том вечером, накануне 
того дня, когда он дал показания, рассказал всю историю адвокату, и Гек ужасно 
боялся, как бы не вышло наружу его участие в деле, хотя побег индейца Джо 
избавил его от мучительной обязанности выступать на суде. Адвокат обещал 
бедняге держать все дело в тайне, но разве можно было этому верить? После того 
как муки совести привели Тома вечером на квартиру адвоката и вырвали из его уст 
рассказ об ужасной тайне, хотя на них лежала печать самой мрачной и устрашающей 
клятвы, вера Гека в человечество сильно пошатнулась.

Каждый день, выслушивая благодарность Мэфа Поттера, Том радовался, что сказал 
правду, и каждую ночь раскаивался, что не сумел держать язык за зубами.

Половину времени Том боялся, что индейца Джо никогда не поймают, а другую 
половину боялся, что поймают. Он твердо знал, что только тогда вздохнет 
свободно, когда этот человек умрет и он своими глазами увидит его труп.

За поимку преступника была назначена награда, обыскали всю округу, но индейца 
Джо так и не нашли. Из Сент-Луи прибыл один из всеведущих и внушающих изумление 
чудотворцев – полицейский сыщик, – прибыл, произвел розыски, покачал головой, 
сделал глубокомысленное лицо и добился, разумеется, блестящих успехов, как это 
водится у людей его профессии. Иными словами, он «напал на след». Но ведь 
«след» не вздернешь на виселицу за убийство; и после того как сыщик побывал у 
них и уехал восвояси, положение Тома нисколько не изменилось: он чувствовал 
себя в такой же опасности, как и прежде.

Но дни шли за днями, и с каждым днем мальчики понемногу забывали о тяготевшей 
над ними угрозе.