ится прибегать к этому лишь тогда,  когда вы говорите со мной подобным
тоном.
     -- Меня не интересуют причины.
     Леди  Корт  обошла  стол, чтобы глядеть мужу  в  лицо. Ее тонкие руки в
перчатках  сжимали  хлыст,  чувственные  губы  капризно  скривились,  острый
подбородок агрессивно выпятился вперед.
     -- Меня оскорбили, -- заявила она.
     Сэр Джеймс мрачно смотрел на нее.
     -- Естественно, -- наконец промолвил он.
     -- Что значит "естественно"?
     -- Разве это ни случается  с вами  каждый раз, как только вы  выезжаете
верхом?
     --  Разумеется,  так  как  вы  не  делаете ничего, чтобы положить этому
конец.
     Сэр Джеймс  уклонялся от  дискуссии.  Он  вообще  предпочитал  избегать
споров с этой миловидной, но вздорной особой вдвое младше его, на которой он
женился пять лет  тому назад и которая с  тех пор отравляла  ему жизнь своим
несносным  характером  и  дурными  манерами, принесенными ею из  дома своего
торгаша-папаши.
     -- Кто же оскорбил вас сегодня? -- устало спросил сэр Джеймс.
     --  Эта  собака  Хагторп!  Мне  бы  следовало  оставить  его  гнить  на
Барбадосе.
     -- Вместо того чтобы привозить его гнить сюда, не так ли? Что же он вам
сказал?
     --  Сказал?  Вы полагаете,  что у  него хватило  наглости заговорить со
мной?
     Сэр Джеймс  кисло улыбнулся.  В эти дни  утраченных иллюзий  он  хорошо
понял, что основная беда его супруги в том, что она сразу почувствовала себя
настоящей леди, не имея для этой роли им малейшей подготовки.
     -- Но раз он оскорбил вас...
     -- Он взглянул на меня и нахально улыбнулся.
     -- Улыбнулся? --  Густые брови сэра  Джеймса  поползли вверх. -- Но это
могло быть простым приветствием.
     -- Ну конечно! Вы готовы даже стать на сторону  раба против своей жены!
Что  бы  ни  случилось,  я  никогда  не  бываю  права.  Никогда!  --  И  она
презрительно фыркнула.  -- Ничего себе, приветствие!  А если даже так,  то с
какой стати этот ничтожный раб должен приветствовать меня улыбкой?
     -- Бедняга хоть и раб, но родился он джентельменом.
     -- Джентльмен, нечего сказать! Проклятый бунтовщик,  которого следовало
бы вздернуть!
     Глубоко   посаженые  глаза   сэра   Джеймса   задумчиво   рассматривали
привлекательное лицо леди Корт.
     -- Неужели в вас нет ни капли жалости? -- спросил он. -- Вы меня просто
удивляете. К  тому же вы  на редкость непоследовательны. Вам понравился этот
парень на Барбадосе, что вы  не могли успокоиться, пока я не купил его вам и
вы не сделали из него грума, а теперь...
     Но его речь была прервана ударом хлыста по столу.
     -- Я не желаю больше слушать!  Вам нравится унижать меня и выставлять в
дурном свете, но я знаю, что мне делать в следующий раз. Я разукрашу хлыстом
всю его наглую физиономию! Это отучит его насмехаться надо мной.
     -- Весьма благородный поступок, -- с  горечью ответил сэр  Джеймс, -- и
на редкость храбрый по отношению к человеку, который не может вам ответить.
     Но леди Корт больше  не слушала  его. Удар ее хлыста разметал  по столу
письма, которые внезапно привлекли ее внимание.
     -- Не было пакета из Англии? -- спросила она, и сэр Джеймс заметил, как
участилось ее дыхание.
     --  Я  как будто  уже говорил о королевских делах.  Все лежит здесь  на
столе, где, как вы изволили заметить, следует завтракать.
     Леди Корт стала рыться в груде писем, рассматривая каждый пакет.
     -- А мне были письма?
     Прошло еще  несколько  секунд, прежде чем  внезапно сжавшиеся губы сэра
Джеймса раскрылись для уклончивого ответа.
     -- Я еще не все просмотрел.
     Леди Корт  продолжала копаться в  письмах, ее  супруг  наблюдал за  ней
изподлобья.
     --  Ничего  нет? --  удивленно и разочарованно  спросила она,  нахмурив
тонкие брови. -- Совсем ничего?
     -- Вы же сами смотрели, -- последовал ответ.
     Леди Корт отвернулась, теребя пальцами нижнюю губу. Сэра Джеймса горько
позабавило  то,  как  ее яростная  обида была  сразу  же забыта, а  гнев  на
дерзкого раба сменило иное чувство. Медленно направившись к двери, леди Корт
внезапно остановилась, уже положив руку на дверную ручку, и спросила мягким,
вкрадчивым голосом:
     -- И вы не получили ни слова от Джеффри?
     -- Я уже сказал  вам, что не просмотрел  всю почту, -- не оборачиваясь,
ответил сэр Джеймс.
     Но его супруга все еще не уходила.
     -- Я не заметила его почерка ни на одном конверте.
     -- Значит, он не написал мне.
     -- Странно, --  протянула  леди Корт. -- Очень странно. Он  должен  был
сообщить, когда нам ждать его.
     -- Я не очень жажду уз