есяти пушек, потяжелее наших. 
      Это заставило их задуматься. Потом выступил вперед еще один смельчак: 
      -- Он говорит: одна десятая или ничего. А мы ему отвечаем: одна треть, и 
никаких. Есть закон -- закон "берегового братства", и мы требуем, чтобы этот 
грязный вор сдержал слово, чтобы он произвел дележку на тех условиях, которые 
сам подписал, когда вербовал нас. 
      Вся команда, как один, поддержала его. 
      -- Ступай обратно и скажи наш ответ капитану. 
      -- А если он не согласится? 
      Ответ неожиданно дал Тренем: 
      -- Есть способы его заставить. Скажи ему, что мы поднимем против него все 
"береговое братство". Капитан Блад заставит его поступить по справедливости. 
Капитан Блад не очень-то его жалует, и ему это хорошо известно. Ты напомни это 
Истерлингу, капитан. Ступай, скажи ему. 
      Пайк хорошо понимал, что это действительно крупный козырь, но пойти с 
этого козыря ему как-то не улыбалось. А матросы обступили его, осыпали упреками.
 Ведь это он уговорил их перейти к Истерлингу. И кто же, как не он, не сумел с 
самого начала защитить их интересы? Они свое дело сделали. Теперь он должен 
позаботиться о том, чтобы их не обманули при дележе. 
      И капитан Пайк спустился в шлюпку со своего "Велиэнта", стоявшего на 
якоре у самого входа в гавань, и отправился передать капитану Истерлингу ответ 
его команды и припугнуть его законами "берегового братства" и именем капитана 
Блада. В груди его теплилась надежда, что это имя поможет и ему уцелеть. 
      Свидание состоялось на шкафуте "Авенджера" в присутствии всей команды и 
капитана Таллоуэя, все еще находившегося на борту этого корабля. Оно было 
кратким и бурным. 
      Когда капитан Пайк заявил, что его команда настаивает на выполнении 
условий договора, Истерлинг рассмеялся, и его матросы рассмеялись вместе с ним. 
Некоторые из них начали выкрикивать насмешки по адресу Пайка. 
      -- Ну, раз это их последнее слово, приятель, -- сказал Истерлинг, -- 
пусть подымают якорь и катятся отсюда ко всем чертям. У меня с ними больше дел 
нет. 
      -- Если они подымут якорь и уйдут, это может обернуться хуже для тебя, -- 
твердо сказал Пайк. 
      -- Да ты, никак, еще угрожаешь мне, разрази тебя гром! -- Тело великана 
заколыхалось от ярости. 
      -- Я только предупреждаю тебя, капитан. 
      -- Вот оно что! О чем же это ты меня предупреждаешь? 
      -- Предупреждаю, что все "береговое братство", все пираты поднимутся 
против тебя за измену слову. 
      -- За измену слову? -- В голосе Истерлинга послышались визгливые нотки. 
-- Как ты смеешь, паршивый ублюдок, бросать мне в лицо такие слова! "Измена 
слову"! -- Истерлинг выхватил из-за пояса пистолет. -- Вон с моего корабля и 
скажи своей своре, что, если к полудню твоя паршивая посудина все еще будет 
торчать здесь, я ее пущу ко дну. Отправляйся! 
      Пайк весь дрожал от негодования. Оно придало ему храбрости, и он пошел со 
своего главного козыря. 
      -- Что же, прекрасно, -- сказал он. -- Тогда тебе придется иметь дело с 
капитаном Бладом. 
      Пайк рассчитывал взять капитана Истерлинга на испуг, но никак не ожидал, 
что этот испуг может принять подобные размеры, и не учел, на что способен такой 
человек, как Истерлинг, когда, охваченный паникой, ослепленный яростью, он 
очертя голову ищет выхода. 
      -- Капитан Блад? -- повторил Истерлинг и скрипнул зубами; лицо его 
налилось кровью. -- Значит, ты побежишь жаловаться капитану Бладу? Так ступай 
жалуйся сатане в аду! -- И он в упор выстрелил капитану Пайку в голову. 
      Пираты в ужасе отпрянули в сторону, когда тело Пайка рухнуло на решетку 
люка. Истерлинг хрипло рассмеялся: видали, мол, слюнтяев! Галлоуэй невозмутимо 
взирал на происходящее, его обезьяньи глазки остро поблескивали. 
      -- Уберите эту падаль! -- Истерлинг дымящимся пистолетом махнул в сторону 
неподвижного тела. -- Вздерните его на нок-рею. -- Пусть эти свиньи там, на 
"Велиэнте", знают, что ждет всякого, кто посмеет перечить капитану Истерлингу. 
      Протяжный крик, полный ужаса, скорби и гнева, разнесся над палубами 
бригантины, когда ее команда, столпившаяся у левого фальшборта, увидела сквозь 
сетку снастей "Гермеса" безжизненное тело своего капитана, повисшее на нок-рее 
"Авенджера". Это зрелище настолько приковало к себе все взоры, что никто не 
заметил, как к правому борту бригантины неслышно скользнули две индейские 
пироги, и высокий мужчина" в черном, расшитом серебром костюме, поднялся по 
трапу на палубу. Пираты обнаружили его присутствие, лишь когда у них за спиной 
прозвучал его ясный, твердый голос: 
      -- Я, кажется, немного опоздал. 
      Все обернулись и увидели, что капитан Блад стоит на крышке люка, положив 
левую руку на эфес шпаги; увидели его лицо, затененное широкими полями шляпы с 
плюмажем, и его глаза, в которых горело холодное, чистое пламя гнева. 
Пораженные, они смотрели на него, словно на привидение, не веря своим глазам, 
спрашивая себя, как он очутился здесь. 
      Наконец Тренем броси