У ворот он столкнулся с надсмотрщиком Кентом -- приземистым, кривоногим 
животным, с руками Геркулеса и челюстями бульдога. 
      -- Я ищу доктора Блада, -- задыхаясь, пролепетал Нэтталл. 
      -- Ты что-то уж очень спешишь! -- заворчал Кент. -- Ну что еще за 
чертовщина? Двойня? 
      -- Как? Двойня? О нет. Я не женат, сэр... Это... мой двоюродный брат, сэр.
 
      -- Что, что? 
      -- Он заболел, сэр, -- быстро солгал Нэтталл. -- Доктор здесь? 
      -- Его хижина вон там, -- небрежно указал Кент. -- Если его там нет, ищи 
где-нибудь в другом месте. -- И с этими словами он ушел. 
      Обрадовавшись, что Кент удалился, Нэтталл вбежал в ворота. Доктора Блада 
в хижине не оказалось. Любой здравомыслящий человек на его месте дождался бы 
доктора здесь, но Нэтталл не принадлежал к числу людей такого рода... 
      Он выскочил из ворот ограды и после минутного раздумья решил идти в любом 
направлении, только не туда, куда ушел Кент. По выжженному солнцем лугу Нэтталл 
пробрался на плантацию сахарного тростника, золотистой стеной высившегося в 
ослепительных лучах июньского солнца. Дорожки, проходившие вдоль и поперек 
плантации, делили янтарное поле на отдельные квадраты. Заметив вдали работающих 
невольников, Нэтталл подошел к ним. Питта среди них не было, а спросить о нем 
Нэтталл не решался. Почти полчаса бродил он по дорожкам в поисках доктора. В 
одном месте его задержал надсмотрщик и грубо спросил, что ему здесь нужно. 
Нэтталл опять ответил, что ищет доктора Блада. Тогда надсмотрщик послал 
Нэтталла к дьяволу и потребовал, чтобы тот немедленно убрался. Испуганный 
плотник пообещал сейчас же уйти, но по ошибке пошел не к хижинам, где жили 
невольники, а в противоположную сторону, на самый дальний участок плантации, у 
опушки густого леса. 
      Надсмотрщику, изнемогавшему от полуденного зноя, вероятно, было лень 
исправлять его ошибку. 
      Так Нэтталл добрался до конца дорожки и, свернув с нее, наткнулся на 
Питта, который чистил деревянной лопатой оросительную канаву. 
      Питт был бос, вся его одежда состояла из коротких и рваных бумажных 
штанов. На голове торчала соломенная шляпа с широкими полями. Увидев его, 
Нэтталл вслух поблагодарил бога. Питт удивленно поглядел на плотника, который 
унылым тоном, охая и вздыхая, рассказал ему печальные новости, суть которых 
заключалась в том, что необходимо было срочно найти Блада и получить у него 
десять фунтов стерлингов, без которых всем им грозила гибель. 
      -- Будь ты проклят, дурак! -- гневно сказал Питт. -- Если тебе нужен Блад,
 так почему ты тратишь здесь время? 
      -- Я не могу его найти, -- проблеял Нэтталл, возмутившись таким 
отношением к нему. Он не мог, разумеется, понять, в каком взвинченном состоянии 
находится Питт, который к утру, после бессонной ночи и тревожного ожидания, 
дошел уже до отчаяния. -- Я думал, что ты... 
      -- Ты думал, я брошу лопату и отправлюсь на поиски доктора? Боже мой, и 
от такого идиота зависит наша жизнь! Время дорого, а ты тратишь его попусту. 
Ведь если надсмотрщик увидит тебя со мной, что ты ему скажешь, болван?! 
      От таких оскорблений Нэтталл на мгновение лишился дара речи, а потом 
вспылил: 
      -- Клянусь богом, мне жаль, что я вообще связался с вами! Клянусь... 
      Но чем еще хотел поклясться Нэтталл, осталось неизвестным, потому что 
из-за густых зарослей появилась крупная фигура мужчины в камзоле из 
светло-коричневой тафты. Его сопровождали два негра, одетые в бумажные трусы и 
вооруженные абордажными саблями. Неслышно подойдя по мягкой земле, он оказался 
в десяти ярдах [20] от Нэтталла и Питта. 
      Испуганный Нэтталл бросился в лес, как заяц. Это был самый глупый и 
предательский поступок, какой он только мог придумать. Питт простонал и, 
опершись на лопату, не двигался с места. 
      -- Эй, ты! Стой! -- заорал полковник Бишоп, и вслед беглецу понеслись 
страшные угрозы, перемешанные с бранью. 
      Однако беглец, ни разу не обернувшись, скрылся в чаще. В его трусливой 
душе теплилась одна-единственная надежда, что полковник Бишоп не заметил его 
лица, ибо он знал, что у полковника хватит власти и влияния отправить на 
виселицу любого не понравившегося ему человека. 
      Уже после того, как беглец был далеко, плантатор вспомнил о двух неграх, 
шедших за ним по пятам, словно гончие собаки. Это были телохранители Бишопа, 
без которых он не появлялся на плантации, с тех пор как несколько лет назад 
один невольник бросился на него и чуть не задушил. 
      -- Догнать его, черные свиньи! -- закричал Бишоп, но, едва лишь негры 
бросились вдогонку за беглецом, он тут же остановил их: -- Ни с места, 
проклятые! 
      Ему пришло в голову, что для расправы над беглецом нет нужды охотиться за 
ним. В его руках был Питт, у которого он мог вырвать имя его застенчивого 
приятеля и содержание их таинственной беседы. Питт, конечно, мог заупрямиться, 
но изобретательный полковник знал немало способов, для того чтобы сломить 
упрямство любого своего раба. 
      Повернувшись к невольнику лицом, пылавшим от жары и от ярости, Бишоп 
посмотрел на него маленькими глазками и, размахивая легкой бамбуковой тростью, 
сделал шаг вперед. 
      -- Кто этот беглец? -- со зловещим спокойствием спросил он. 
      Питт стоял молча, опирая