любое условие, которое возвратит ему свободу. Так представлял себе положение 
агент.
Принесли договор. Оцеола подписал его, не проронив ни слова. С него сняли цепи, 
дверь тюрьмы распахнулась, и ему позволено было беспрепятственно удалиться. 
Томпсон торжествовал, но это был лишь самообман. Если бы он, как и я, заметил 
ироническую усмешку на губах Оцеолы, вряд ли он так безоговорочно уверовал бы в 
свой триумф. Но Томпсону недолго пришлось пребывать в приятном заблуждении.
На глазах у всех молодой вождь гордой поступью направился к лесу. Но, дойдя до 
опушки, он обернулся к форту, вынул из-за пояса сверкающий клинок, взмахнул им 
над головой и вызывающе крикнул: «Ио-хо-эхи!» Этот военный клич трижды донесся 
до нашего слуха, а за тем Оцеола повернулся и одним прыжком скрылся в лесной 
чаще.
Было совершенно ясно, что это значит. Даже сам торжествующий агент сообразил, 
что этот клич означает призыв к войне не на жизнь, а на смерть. Немедленно в 
погоню по следам пленника были отправлены вооруженные солдаты. Но погоня 
оказалась бесплодной, и после целого часа напрасных поисков усталые солдаты 
вернулись назад в форт.
* * *
Мы с Галлахером все утро провели дома, ожидая приказа об аресте. Но, к нашему 
великому удивлению, такового не последовало.
Позднее выяснилось, что Ринггольд не вернулся в форт. После ранения он был 
отправлен к знакомому, жившему в нескольких милях от форта. Это отчасти 
сгладило скандальное происшествие. Второй противник, адъютант Скотт, вернувшись 
с рукой на перевязи, заявил, что его сбросила лошадь и он ударился о дерево. 
Вполне понятно, что раненый щеголь не рассказывал об истинных причинах своего 
ранения. А я мог только одобрить его молчание и, со своей стороны, не сказал 
никому ни слова о случившемся – никому, кроме своего друга. Вся эта история 
стала известна только гораздо позже. Впоследствии мы часто встречались с 
адъютантом Скоттом по делам службы, но, само собой разумеется, наши беседы 
носили чисто официальный характер и мы оба вели себя крайне сдержанно.
Вскоре, однако, обстоятельства разлучили нас. И я был рад больше не встречаться 
с человеком, которого глубоко презирал.



Глава ХLIХ. ВОЙНА

В течение нескольких недель, протекших после совета в форте Кинг, в стране, 
по-видимому, царило полное спокойствие. Переговоры закончились, и начало 
военных действий было уже не за горами. Белые беседовали между собой главным 
образом о том, как поступят индейцы. Будут ли они сражаться или пойдут на 
уступки? Большинство считали, что они покорятся.
Семинолам был дан некоторый срок, для того, чтобы подготовиться к переселению. 
Ко всем племенам были посланы гонцы, чтобы объявить день, когда индейцы должны 
пригнать весь скот и лошадей в форт. Был назначен аукцион под наблюдением 
агента. Вырученную сумму предполагали раздать владельцам скота, когда они 
прибудут на новое местожительство на Западе. Так же собирались поступить и с их 
плантациями и усадьбами.
Наступил день аукциона, но, к великому огорчению правительственного агента, 
стада не прибыли. Аукцион пришлось отложить.
Индейцы не пригнали скот – значит, дальше можно было ожидать и худшего. Вскоре 
их намерения обнаружились еще более явно.
Спокойствие, царившее в последние недели, оказалось только зловещим затишьем 
перед бурей. Подобно глухим раскатам отдаленного грома, стали возникать мелкие 
конфликты – безусловные предвестники вооруженного столкновения.
Как обычно, зачинщиками были белые. Трех индейцев поймали на охоте за пределами 
их территорий. Группа белых связала их веревками и заперла в хлеве, в усадьбе 
одного из белых. Пленных продержали там три дня и три ночи, пока другие воины 
племени, узнав об этом, не пришли их освободить. Произошла схватка, несколько 
индейцев были ранены, но белые бежали, и пленники получили свободу. Когда их 
вывели из заточения, глазам их друзей предстало страшное зрелище. Веревки, 
которыми бедняги были связаны, врезались в тело и не давали им возможности 
двинуть ни рукой, ни ногой. Они потеряли много крови, и за все время плена их 
ничем не кормили. Можно себе представить, какое это произвело впечатление! 
Заметьте, что я привожу только достоверные факты.
Еще один случай. Шесть индейцев находились в своем лагере около Канафа-Понд, 
когда партия белых напала на них, отобрала у них ружья, обыскала мешки и начала 
хлестать их бичами. В это время подоспели еще двое индейцев; они увидели, что 
происходит, и начали стрелять в белых. Белые стали отстреливаться, причем убили 
одного индейца и тяжело ранили другого.
Естественно, что среди индейцев вспыхнули волнения и они начали мстить. Газеты 
сообщали:
«11 августа, Дальтон. Почтальон по дороге из форта Кинг в форт Брук натолкнулся 
на группу индейцев. Они схватили лошадь за поводья, стащили всадника с седла и 
убили. Изуродованное тело почтальона через несколько дней было найдено в лесу».
«Группа в 14 человек верховых ехала на разведку в направлении Вакахонта, к 
плантации капитана Габриэля Приста. Они подъехали к маленькому водоему, 
находившемуся за милю от места назначения. Некоторые решили не переходить этот 
водоем вброд. Четверо, однако, рискнули на переправу. В это время внезапно из 
засады выскочили индейцы и открыли огонь. Двое, оказавшиеся впереди других,