до ног.

Переправившись через реку, мы вступили в индейские владения, так называемую 
резервацию.
note 26
Тропинка шла по лесу вдоль речки, хотя и не по самому берегу, недалеко от 
поместья матери Пауэлла. Доехав до просеки, я взглянул на развилку тропинок. По 
одной из них я не раз бродил с волнением в груди. Я остановился в нерешимости. 
Странные мысли нахлынули на меня. Я то принимал решение, то отказывался от него,
 то опускал поводья, то снова натягивал их. Несколько раз я собирался 
пришпорить лошадь, но не делал этого.

«Не поехать ли мне туда и еще раз взглянуть на нее? Еще раз пережить радостное 
волнение нежной любви! Еще раз… Но, может быть, уже поздно? Может быть, теперь 
я уже не буду желанным гостем? Может быть, меня встретят враждебно? Что ж, 
возможно!»
– Что с вами, масса Джордж? Ведь мы едем совсем не по той дороге, – прервал 
Джек мои размышления.
– Знаю, Джек. Но я хотел ненадолго заехать к госпоже Пауэлл.
– К мэм Пауэлл? Господи! Да неужто вы ничего не слыхали, масса Джордж?
– О чем? – спросил я с замирающим сердцем.
– Да уж два года, как никого из Пауэллов здесь больше нет.
– А где же они?
– Никто не знает. Может быть, уехали в другое имение, а может быть, и еще 
куда-нибудь.
– А кто же сейчас живет здесь?
– Никто. Весь дом пустой.
– Отчего же госпожа Пауэлл уехала отсюда?
– Да это длинная история… Неужто вы ничего не слыхали, масса Джордж?
– Нет, ничего не слышал.
– Тогда я вам расскажу А теперь поедемте. Уже поздно, и ехать ночью по лесу не 
годится.
Я повернул лошадь, и мы поехали рядом по большой дороге. С болью в сердце 
слушал я рассказ негра.

– Видите ли, масса Джордж, все это дело затеял старый босс
note 27
Ринггольд, только я думаю, что и молодой тут приложил руку вместе со стариком. 
У мэм Пауэлл украли нескольких рабов. Это сделали белые. Говорят, что Ринггольд 
знал лучше всех, кто тут постарался. Обвиняли еще Неда Спенса и Билля Уильямса. 
И тогда мэм Пауэлл пошла к адвокату Граббу, который живет немного ниже по реке. 
А масса Грабб большой друг массы Ринггольда. Вот они вдвоем и сговорились 
обмануть индейскую женщину.

– Каким образом?
– Не знаю, правда ли это, масса Джордж. Я слышал это только от негров. Белые 
говорят совсем другое. А я слышал это от негра Помпа, дровосека массы 
Ринггольда. Вы знаете его, масса Джордж? Он говорил, что они вдвоем решили 
обмануть бедную индейскую женщину.
– Каким образом, Джек? – нетерпеливо повторил я.
– Видите ли, масса Джордж, адвокат хотел, чтобы она подписала какую-то бумагу. 
Кажется, «доверенность» или как она там у них называется. Вот Помп и говорил 
мне, что они заставили ее подписать эту бумагу. Она не умеет читать и подписала.
 Вуф! А это была вовсе не доверенность а, как законники говорят, «расписка». 
Вот и вышло, что мэм Пауэлл продала всех своих негров и всю плантацию массе 
Граббу.
– Какой мерзавец!
– Масса Грабб потом клялся на суде, что заплатил все наличными долларами, а мэм 
Пауэлл клялась вовсе наоборот – но ничего не вышло. Суд решил в пользу массы 
Грабба, потому что масса Ринггольд был свидетелем, на его стороне. Люди говорят,
 что масса Ринггольд теперь сам владеет этой бумагой. Он-то и подстроил все это.

– Презренный мерзавец! О, негодяй! Но скажи мне Джек, что же было дальше с 
госпожой Пауэлл?
– Сама мэм Пауэлл, и этот прекрасный молодой человек, которого вы знаете, и 
молодая индейская девушка, которая слыла здесь такой красавицей, – да, масса 
Джордж, все они уехали неизвестно куда.
В эту минуту сквозь просвет в лесной чаще я увидел старый дом. По-прежнему 
великолепный, он стоял среди апельсиновых и оливковых деревьев, но сломанная 
решетка, густая трава, выросшая у стен, и крыша с кое-где выломанными 
черепицами – все это говорило об унылом одиночестве и разрушении.
Тоска сжала мне сердце, и я грустно отвернулся.



Глава XXI. РАБЫ-ИНДЕЙЦЫ

Я нисколько не сомневался в том, что рассказал мне Черный Джек. То, что 
говорили негры, всегда оказывалось правдой. Всего этого вполне можно было 
ожидать от Ринггольдов и адвоката Грабба. Последний был наполовину плантатор,