Появление скваттера успокоило меня. Раз он находится в лагере мормонов, значит, 
там же была и Лилиен. Читатель может удивиться, почему обстоятельство, только 
вчера огорчавшее меня, сегодня радовало. Но это легко объяснить. Наш план был 
так хорош, что опасаться больших трудностей уже не приходилось, и моя надежда 
на успех превратилась почти в уверенность. Судя по всему, у «святых» не 
возникло никаких подозрений. Мы могли совершенно свободно ходить по лагерю 
мормонов, и осуществить наши намерения казалось нетрудно. Меня беспокоило 
только одно: согласится ли Лилиен бежать с нами. Вдруг она все-таки не захочет 
покинуть отца? В таком случае, все наши усилия оказались бы напрасными. Но, 
поразмыслив, я решил, что, даже если это не удастся мне, Мэриен, разумеется, 
сумеет убедить сестру.
Утешив себя этой мыслью, я решил заняться моим конем, которого давно уже не 
чистил. Огромное мексиканское седло достаточно изменило его вид, но я и без 
этого не опасался, что он будет узнан. Стеббинс и Холт видели его всего раз, и 
то при таких обстоятельствах, когда лошадь вряд ли могла привлечь их внимание. 
Иначе, конечно, они вспомнили бы моего араба, которого, однажды увидев, трудно 
было забыть.
Итак, я только собрался расседлать его, как совсем недалеко от меня возникло 
видение, показавшееся мне лучом света среди мрачной тьмы и заставившее меня 
застыть на месте. В двадцати шагах от меня стояла прелестная девушка с 
золотистыми волосами, падавшими чуть ли не до колен. Нет нужды объяснять, что 
это была Лилиен Холт. Я сразу заметил в ней некоторую перемену. Она загорела, 
стала как будто выше и взрослее. На ней было то же домотканое платье, из 
которого она теперь немного выросла, и на шее по-прежнему поблескивала нитка 
фальшивого жемчуга. Мне вдруг пришла в голову радостная мысль: может быть, ей 
не хочется наряжаться?
Она стояла вполоборота ко мне, очевидно, задержавшись, чтобы рассмотреть меня 
получше. Ее большие глаза были устремлены на меня с удивлением и любопытством, 
которых не мог не вызвать мой живописный индейский костюм. Скоро она 
повернулась и пошла своей дорогой, время от времени, однако, оглядываясь назад. 
Неужели сердце подсказало Лилиен правду? Нет, это казалось совершенно 
невозможным.
Дорожка привела ее к реке ярдах в ста выше того места, где были разбиты наши 
палатки. На таком же расстоянии оттуда находился и ближайший фургон. В руке 
девушка несла ведро, но, дойдя до реки, она не стала сразу наполнять его, а 
села на берегу у самой воды, так что ее длинные волосы рассыпались по траве. 
Склонив голову, она начала внимательно всматриваться в кристальную глубину, 
словно там отражался какой-то желанный образ.
Я следил за каждым ее движением, разумеется, молча и украдкой, зная, что на 
меня смотрят. Впрочем, к этому времени большинство зевак отошло от наших 
палаток, потому что настало время ужинать. Тем не менее приблизиться к девушке 
я не решался. Это выглядело бы странным, да и сама она могла бы испугаться и 
даже, пожалуй, убежать. Но упустить такую возможность было непростительно. Кто 
знает, когда снова представится случай поговорить с Лилиен. Что было делать? И 
вдруг мне пришла мысль, как осуществить мое желание. Я еще не пустил моего 
араба пастись, а как раз возле того места, где сидела Лилиен, трава была гуще, 
чем где-либо вокруг. Там можно было привязать коня или подержать его на поводу, 
пока он пасется. Не теряя ни минуты, я расседлал его и повел к реке. Подходил я,
 однако, медленно, боясь слишком быстрым приближением спугнуть Лилиен. Пустив 
лошадь пастись, я время от времени потягивал ее за повод, который держал в руке.
 Девушка заметила, что я подхожу все ближе, и несколько раз взглянула в мою 
сторону, но не тревожно, а скорее с интересом. Впрочем, может быть, мне это 
показалось. Видимо, ее внимание привлекал мой араб, потому что она то и дело 
поглядывала на него и всякий раз все более продолжительно. То ли она любовалась 
им, то ли он вызвал у нее какие-то воспоминания. Ведь Лилиен могла узнать моего 
скакуна! Чего бы я не дал, чтобы заговорить с ней! Как стремилось мое сердце 
получить хоть какой-нибудь знак, что я узнан!
Но я не смел открыться ей, не убедившись, что она будет мне рада, что нежные 
узы, связывавшие нас, еще не порваны и не ослабели.
По мере того как я приближался, надежда, что мне удастся поговорить с Лилиен, 
все возрастала. Она, по-видимому, не собиралась бежать от меня. Я подошел ближе,
 и готов уже был заговорить, когда раздавшийся сзади резкий голос помешал мне.



Глава XCVI. ЗЛОБНАЯ ДУЭНЬЯ

– Бог ты мой! Что ты так долго возишься? Почему до сих пор не несешь воду? Ты 
же знаешь, что масса Холт и масса Стеббинс хотят кофе!
Я быстро обернулся на звук этого голоса. Передо мной была толстая мулатка. Ее 
засаленное платье из пестрой кисеи было отделано яркими лентами. На голове 
красовалась клетчатая повязка. Голос женщины и слова ее произвели на меня самое 
отталкивающее впечатление. Но, когда я увидел, с какой злобой смотрит она на 
Лилиен, упершись руками в бока, моя неприязнь еще усилилась, тем более что ее, 
как видно, разделяла и Лилиен. Я заметил, что личико моей любимой омрачила 
какая-то тень.
– Слышишь? Что ты тут возишься? Живей набирай воды, а то смотри, попадет тебе!
Угроза? И Лилиен повинуется!
– Я сейчас, тетушка Люси! – испуганно откликнулась девушка, торопливо