н, что кое-кто идет по нашим 
следам. Кто? Во всяком случае, среди пассажиров, которые смыслят в этих делах, 
могут быть и Олд Файерхэнд, может быть, и сам Черный Том, да и этот чудак Тетка 
Дролл! Если бы мы немного подождали, то без особого труда забрали бы деньги у 
этого Тома. Вместо этого мы отправились в далекий путь и теперь сидим тут, у 
этой проклятой Медвежьей реки, не зная, что делать дальше. А то, что Полковник 
ночью бродит по лесу в поисках рафтеров, вообще страшная глупость. Мог бы 
подождать до утра и…

Говоривший внезапно осекся, ибо тот, о ком шла речь, вынырнул из-за деревьев и 
подошел к огню. Поймав на себе любопытствующие взгляды, он бросил шляпу на 
землю и произнес:

— Плохие вести, ребята! Случилось несчастье!

— Какое? Что за дела? Что стряслось? — загудели вокруг. — Где Брэнс? Почему он 
не с тобой?

— Брэнс? — изрек Полковник, усаживаясь. — Он больше не придет, он мертв.

— Ты спятил! Это что же, несчастный случай? Кто мог его убить?

— Как ты умен! — ухмыльнулся предводитель. — Бедняга умер от ножа, который 
воткнули ему в сердце.

Весть ошеломила всех настолько, что каждый, стараясь перекричать другого, полез 
к Полковнику с расспросами, а тот никак не мог перекричать громкие злые голоса. 
В конце концов, он приказал всем замолчать, а когда страсти поулеглись, сказал:

— Брэнса я взял с собой, потому что он лучший разведчик, точнее, был им. Он и 
сегодня это еще раз доказал, ибо его нос и привел нас к рафтерам.

— Его нос? — спросил тот, кто обычно всегда от имени всех вел разговоры с 
Полковником.

— Да, нос. Мы предполагали, что товарищество рафтеров где-то выше по течению, 
потому и взяли это направление. Шли мы очень осторожно и медленно, иначе нас 
легко могли заметить, до тех пор, пока не стемнело. Я хотел вернуться, но Брэнс 
не согласился, ибо еще при свете мы видели совершенно четкие и свежие следы их 
ног, по которым он заключил, что мы приближаемся к плотоспуску. Брэнс был 
уверен, что мы почувствуем запах костра, который рафтеры обязательно разведут, 
спасаясь от мошкары. Он не ошибся. Вскоре мы почуяли дым, а на высоком берегу 
сквозь чащу ветвей заметили проблески огня. Мы забрались повыше и увидели перед 
собой блокгауз и горящий костер, вокруг которого сидели рафтеры. Их было 
двадцать, прямо как нас. Чтобы подслушать, мы подползли ближе. Я остался под 
деревом, а Брэнс укрылся за домом. Мы не успели много услышать, как внезапно 
появились еще два парня, но не рафтеры, а чужаки. Ну, скажите-ка, кто это были? 
Нет, вы все равно не угадаете. Те самые два индейца, два Медведя с «Догфиша».

Сообщение об индейцах поразило трампов, они не хотели в него верить, а 
дальнейший рассказ Полковника о том, что он услышал из уст вождя тонкава, 
произвел эффект внезапного удара молнии. Между тем главарь продолжал:

— Потом я увидел, как краснокожий совсем загасил огонь, стал говорить тихо, и я 
ничего не мог разобрать. Я хотел было уйти, но должен был дождаться Брэнса. В 
этот миг со стороны блокгауза, где он укрылся, раздался такой страшный крик, 
что пронзил меня насквозь. Это был Брэнс, и я понял, что он уже мертв. На ощупь 
я стал пробираться в темноте вокруг лагеря к хижине, ища выход к дороге. Тут же 
я наткнулся на человеческое тело, лежавшее в луже крови. По одежде я понял, что 
это Брэнс. В спине у него зияла дыра — удар ножа пришелся в сердце, и, конечно 
же, он был мертв. Что мне оставалось делать? Я вытащил содержимое его карманов, 
взял револьвер и нож, но труп пришлось оставить там. Потом я заметил, что 
рафтеры скрылись в блокгаузе, и дал тягу.

Трампы начали было высказывать соболезнования по поводу страшной с