ечто вроде бруствера. Приди кому-нибудь в 
голову мысль спрятаться за этим укреплением, человек мог бы спокойно наблюдать 
за окрестностями, оставаясь совершенно невидимым.

Сэм показал на это нагромождение и крикнул двум своим спутникам:

— Вот здесь и спрячутся искатели! Или ты, Уилл Паркер, станешь со мной спорить?

— И не думал, старина, — последовал ответ. — Как ни мал, по-твоему, мой мозг, 
он сразу же понял, что эта груда камней может служить укрытием. Только посмотри,
 вот там, слева, есть такие же груды. Может, эти дьявольские парни туда и 
поскачут?

— Нет, именно здесь растет трава, которая сгодится для их лошадей. А там, в 
камнях, разумеется, кто-то должен спрятаться. Но кто?

— А ты не догадываешься? Ты сам! Ты должен спрятаться там, наблюдать за их 
приездом, а потом подслушивать их разговоры.

При этих словах Хокенс скрестил свои толстенькие ручки на макушке и вскрикнул в 
притворном удивлении:

— Возможно ли такое! У этого гринхорна такая замечательная память! Или конец 
света близок, или узелки у этого Уилла Паркера наконец-то завяжутся. Да, 
благородный Уилл, после того как мы выберем место для лагеря, я вернусь сюда и 
буду ждать искателей.

— А меня с собой возьмешь?

— Не стоит рисковать, Уилл. Ловким и опытным сразу не станешь. Сначала надо 
долго учиться.

— Хм, а тебе не кажется, что ты заблуждаешься, старый енот? Знавал я одного 
парнишку, который совершенно ничему не учился, но голова у него сидела на месте.
 Люди говорили, что виноват в том учитель, который ничего не понимал. Может 
быть, и у нас тот же случай.

Оставив позади еще несколько низеньких холмиков, путники выбрались на равнину, 
а через каких-нибудь четверть часа бесплодный гравий сменила хилая почва, на 
которой угнездилось несколько мескитовых и окотильевых [29 - Окотилья — под 
этим названием в Мексике известно несколько растений из различных семейств] 
кустиков. Там находилась вода: колодец, вырытый по заданию 
почтово-переселенческого товарищества. Здесь можно было разбивать лагерь.

Сначала насладились водой люди, потом напоили лошадей и волов, которые, утолив 
жажду, попытались отыскать несколько зеленых листочков в колючих кустах. 
Фургоны поставили так, как и советовал вчера Сэм: в форме замкнутого 
четырехугольника.

Естественно, стали оглядываться в поисках солдат, но никого из них не увидели. 
Хокенс удовлетворенно кивнул и сказал:

— У этого лейтенанта, похоже, голова не мякиной набита. Раньше нас он здесь не 
появился. Ну, что ж, скоро мы его увидим.

И как только он произнес эти слова, на севере показался одинокий всадник; он 
быстро приближался. Это был лейтенант. Достигнув лагеря, он протянул Сэму 
Хокенсу руку и сказал:

— Мы уже несколько часов находимся поблизости, но этого места сторонились — 
здесь есть источник, кто-нибудь мог сюда подъехать и выдать потом нас искателям.
 Теперь мы можем напоить животных?

— Конечно, сэр, — ответил Хокенс — Но когда стемнеет, вы снова должны отъехать 
подальше. Здесь появятся лазутчики, а они не должны вас видеть.

— Договорились. А где, по вашему, укроются искатели, ожидая верного часа?

Сэм указал назад, на юго-восток, где виднелись уже упомянутые скалы.

— Там, за этими камнями, сэр. Приедут они туда, вероятно, еще засветло, а 
потому подъезжать к камням близко не советую, иначе вас могут увидеть.

— Но вы же не видели ни меня, ни моих всадников?

— Нет… Вчера я сидел возле этих людей и знаю, что никто из них не возит с собой 
подзорную трубу, однако зоркий глаз издалека заметит фургоны, а в темноте 
различит даже замаскированный костер. Позаботьтесь о своих людях, сэр.

Офицер ускакал, но вскоре вернулся с двадцатью всадниками, которые удалились от 
лагеря ровно настолько, чтобы оставаться незамеченными. Договорились о месте, 
где кавалеристы будут находиться с наступлением сумерек, а потом Сэм отправился 
на разведку. Ему пришлось пойти пешком, ибо всаднику спрятаться было почти 
невозможно. Перед уходом он подошел к своей мулице и, слегка шлепнув ее, 
сказал:

— Ложись, старушка Мэри, и жди моего возвращения! Животное великолепно разумело 
хозяина, оно тотчас улеглось, и теперь не оставалось сомнений, что оно 
сдвинется с места не раньше, чем вновь усл